— Я быстро, — сказал Серёжка. — Отнесу — и ладно.
Никита промолчал.
«Скорей, скорей!»
Серёжка очень старался вернуться поскорее, но так не получалось: он купил картошку, потом сбегал в молочную за творогом, а в булочной, как нарочно, пришлось ждать — сломалась касса. Короче говоря, когда он вернулся с полной авоськой, Никиты у подъезда уже не было.
«Он, наверно, дождался своего «Тамбу-ламбу» и ушёл. Теперь разозлится и не отдаст футляр за краба». Серёжка расстроился.
Он позвонил в квартиру номер два. Старушка открыла дверь сама и стала его нахваливать:
— Спасибо тебе, голубчик! Теперь пойдём чайку попьём.
— Какой там чаёк! Я и так всё прозевал, — сказал Серёжка.
— Попьём чайку! — уговаривала старушка. — Потом этого твоего избирателя найдём.
— Да уж его нет, — сказал Серёжка. — Они уж давно с Никитой ушли.
— Ну и что ж, что ушли! У тебя, голубчик, ножки молодые, догонишь. Подумаешь, какое дело!
Серёжка только рукой махнул. Он слышал, как соседка говорила старушке:
— Что вы, Пелагея Егоровна! Вы видите — на нём лица нет, а вы «чайку, чайку»! Ведь они, мальчишки-то, тоже замотанные. Знаете, какая в школе нагрузка! А он небось и уроков ещё не учил.
— Конечно, конечно, — сказала старушка. — Может быть, тебе и правда, голубчик, некогда? — и перестала говорить про чай.
Серёжка отдал ей сдачу — тридцать копеек — и вышел из квартиры. Он спустился по лестнице и уже открыл дверь на улицу, как вдруг где-то наверху раздался голос Никиты.
— Ты что! Ты что! Отдавай шапку! — кричал Никита.
И Серёжка вихрем помчался на помощь товарищу.
Друг в опасности
Никита стоял на площадке перед раскрытой дверью, а в дверях с Никитиной шапкой в руках стояла девчонка в школьной форме — наверно, десятиклассница, потому что на голове у неё вместо косы торчал стиляжный пучок.
— Отдавай записку! Слышишь, сейчас же отдавай записку! — кричала она. — Зина! Зина!..
Но Зина, наверно, её не слыхала, потому что в квартире, как разъярённый зверь, рычала радиола.
— Ты чего пристаёшь! — накинулся Серёжка на девчонку.
А она закричала ещё громче:
— Зина! Зина!..
На пороге появилась Зина.
— Нет у меня никакой записки! Отдавай шапку! — сказал Никита угрожающим тоном; теперь уже можно не только защищаться, но и нападать, потому что рядом товарищ.
— Как так нет? А зачем позвонил в квартиру? — Десятиклассница, держа высоко над головой Никитину шапку, испытующе смотрела на мальчишек, — Зачем позвонил, мальчик? Где записка?.. Понимаешь, Зинка, у него, наверно, от Митьки Воронова записка, а он не отдаёт!
— Дай ему на кино — отдаст, — сказала Зина.
— Мы никакого твоего Митьки Воронова не знаем, отдавай шапку! — сказал Серёжка. — Подумаешь, нужны ему твои деньги!
По лестнице кто-то поднимался; шаги девчонкам были, очевидно, знакомы. Зина побежала выключать радиолу, а десятиклассница с пучком швырнула Никитину шапку прямо на лестницу. Никита схватил её, и мальчишки поехали по перилам вниз. Навстречу им поднималась толстая женщина в тяжёлой шубе.
— Тётя Оля! А мы вас ждём, тётя Олечка! — запели наверху девчонки. — Тётя Олечка!
— Врут, врут! — закричал Серёжка. — Они Митьку Воронова ждали!
Дверь на верхнем этаже с треском захлопнулась, и кричать было уже бесполезно.
— Шапка-то ладно… Я в неё десять рублей положил, — сказал Никита. — Вот был бы номер, если бы она их не отдала! — Он посмотрел в шапку: деньги были на месте.
— А я думал, ты уже смылся, — сказал Серёжка.
— Ничего я не смылся! — ответил Никита. — Я ждал-ждал, потом решил искать идти. Разве тебя дождёшься! А время-то идёт!.. Ну, надо опять лезть наверх. В этом подъезде только два этажа осталось, — сказал он.
— Погоди, погоди… А если он уже ушёл? — спросил Серёжка.
— Кто ушёл?
— «Кто, кто»! Твой «Тамбу-ламбу» ушёл! Взял и ушёл из другого подъезда, пока ты его здесь ищешь.
— Ничего он не ушёл. У меня там дежурный, — сказал Никита.
Дежурный
Когда Серёжка увидел дежурного, которого оставил Никита, он даже глазам не поверил. Дежурила девчонка.
Хорошо ещё, что Никита умолчал о том, что он рассказал девчонке и про книжку, и про десять рублей, и про то, что «Тамбу-ламбу» летит на самый далёкий Север.
К этому его, конечно, вынудили горькие обстоятельства. Разве какая-нибудь девчонка на свете согласилась бы дежурить, прежде чем не узнала бы всё: что, как, зачем и почему! Но, овладев тайной, эта девчонка честно выполняла взятые на себя обязанности. Стоя на одном месте, она топала ногами… в тёплых ботиках, а вокруг неё бегала маленькая чёрная лохматая собачонка.