– Историческая точность только там, где говорю и приказываю я, – ответил Тамерлан. – Если я говорю, что было так, значит, так оно и было. И если я скажу тебе, что отцом моим был сам великий Искендер Зулькарнайн[49], то ты обязан будешь и это написать со спокойной совестью, потому что в таком случае и это будет истиной. Понятно?
– Я просто восхищен подобной философией! – улыбнулся Искендер. – Теперь я не посмею ни разу перебить хазрета со своими дурацкими поправками.
– Ну, почему же, – смягчился Тамерлан. – Перебивай, конечно, но если я скажу: «Так и никак иначе», ты уж не удивляйся. Ладно?
– Слушаюсь, хазрет.
– Итак, мы оказались в зиндане. Слава Аллаху, что я больше никогда там не оказывался.
Тамерлан умолк, вспоминая, как он выл долгими вечерами и ночами, сидя в страшном заточении, выл, как воют собаки. Ему сделалось невыносимо жаль себя тогдашнего, и две слезы выкатились из глаз, но он быстро смахнул их рукою, кашлянул и сказал:
– Когда я вышел из того зиндана, я твердо решил и дал клятву Аллаху, что никогда не позволю себе бросить кого-либо в тюрьму, прежде чем разберу все обстоятельства его дела. Запиши это.
Искендер мысленно усмехнулся, подумав: «Конечно, ты редко бросал в темницу безвинных. Ты просто отрубал им головы».
– Написал.
– Свобода, Искендер, самое главное на земле, – проговорил Тамерлан. – Человек должен бороться за свое право быть свободным. За свободу можно щедро поливать землю кровью людишек. Нет-нет, это не пиши. Как ты думаешь, Искендер, Бог есть?
– Я не сомневаюсь в этом, хазрет, – не мешкая ответил мирза.
– А я считаю, что высшим проявлением свободы может считаться полное признание того, что Бога нет.
– Бога нет, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк его, – с иронией в голосе промолвил Искендер.
– Мне нравится твой тон, мирза, – чуть-чуть улыбнулся Тамерлан. – Ты хочешь сказать, что Бога нет, но Мухаммед придумал его для нас?
– Я просто произнес главную догму всех мусульман, – пожал плечами Искендер.
– Хорошо. Скажи мне, имеет человек право погубить сотню или тысячу себе подобных, борясь за свою полную свободу?
– Полная свобода – это смерть. Стоит ли убивать других, чтобы добиться собственной смерти? – промолвил Искендер.
– Это не ответ, – возразил Тамерлан.
– Не ответ? Хорошо, скажу по-другому. Человеку не нужно бороться за свою свободу, ибо он рождается свободным. Душа его свободна. Ее невозможно заточить в зиндан. Только Иблис – истинный враг человека, и от него нужно защищать свою свободную душу.
– Нет, мирза! – пристукнув кулаком, воскликнул Тамерлан. – Лишь единицы рождаются свободными. Все остальные – прирожденные рабы и должны знать свое место. Ладно, не будем об этом. Продолжим нашу книгу. Пиши: «В глубоком отчаянии, в заточении, я рассуждал так: лучше совершить безумство и чего бы то ни стоило вырваться наружу из темницы, чтобы снаружи биться за свою свободу; единственным моим устремлением была полная свобода. Я знал, что если моя попытка убежать провалится, я буду убит, но мертвого меня похоронят не в зиндане же, а вне узилища – на вольной земле. Наконец я решил, что так или иначе надо попытаться выбраться на вольную волю. Я наобещал стражам щедрое вознаграждение, если они помогут мне выбраться. Они согласились, не все, но некоторые, и даже дали мне меч. С мечом в руках я набросился на тех стражников, которые не хотели помогать мне, и вместе с Хуссейном…» Ах да, Хуссейна ведь не было! «…которые не хотели помогать мне, и разогнал их по углам и норам».
Тамерлан продолжал диктовать. Искендеру давно уже было ясно, почему великий эмир старается подчеркнуть худые стороны Хуссейна. Он чувствует свою вину перед ним и хочет оправдаться перед потомками за свое коварство по отношению к человеку, коему он был столь многим обязан. Но это смешно, что Тамерлан вычеркивает Хуссейна из списка тех, кто был взят тогда в плен туркменами и брошен в зиндан.
Время шло. Вместе с ним продвигалась вперед «Тамерлан-намэ», вымышленная история Тамерлана, причем вымышленная им самим, Тамерланом. Под диктовку своего господина мирза написал, как тот превратился в странствующего монаха и отправился в Самарканд к своему народу, как он тайно жил у своей сестры Туркан-ага, затем как он вновь начал собирать силы и, сколотив шайку из тысячи всадников, двинулся на юг в сторону Кандагара. Там он захватил город Карибыз. Хуссейн же вел себя все время подло и то и дело предавал Тамерлана. Постоянное очернение Хуссейна становилось навязчивым.
49
Искендер Зулькарнайн – Александр Двурогий, этим именем на Востоке принято было называть Александра Македонского.