Закаленный ледяными зимними ветрами и палящим летним зноем, молодой Тимур научился сражаться по обычаям долин, степей и гор. Он научился совершать внезапные ночные набеги, чтобы украсть овец у ничего не подозревающих пастухов, собирать вокруг себя самых отъявленных бандитов, постепенно завоевывая себе авторитет смелостью и удачными действиями. Таким образом он привлек к себе внимание старейшин племени.
Все хроники помалкивают о детстве Тимура[13]. Мы можем лишь представить себе все превратности жизни в степях в начале XIV века, когда миром правили племенные традиции и семейный уклад, бесконечную смену времен года и жестокую борьбу за выживание, непредсказуемые повороты судьбы, внезапные союзы и войны. Сам Тимур отнюдь не старался развеять мрак, окружающий его юные годы. Он лишь постоянно подчеркивал свое скромное происхождение, что еще больше оттеняло славу его последующих достижений. Предполагалось, что уже в раннем возрасте он проявил задатки выдающегося лидера. «В возрасте двенадцати лет я уверился, что у меня есть все знаки величия и мудрости, кто бы ни приходил ко мне, я всех встречал с надменностью и достоинством», — мог бы сказать он о себе.
Арабшах оставил нам еще одну зарисовку образа Тимура в юности, великолепную, но, скорее всего, несколько преувеличенную. Уже тогда он был прирожденным лидером. И снова значение этой зарисовки повышает откровенная враждебность Арабшаха к своему герою, ведь он менее всего желает превозносить качества Тимура.
«В молодости он рос отважным, дружелюбным, активным, вежливым и завоевал дружбу сыновей визиря, которые были ему ровесниками. Он вошел в общество сверстников среди молодых амиров с таким достоинством, что когда они однажды собрались в уединенном месте и наслаждались простотой и весельем. Они отбросили завесу секретности и расстелили ковер дружеской беседы. И тогда он сказал им: «Моя бабушка была искусной предсказательницей и пророчицей, однажды видела сон, который она истолковала так: один из ее сыновей или внуков, завоюет большие страны и покорит людей. Он станет Господином Созвездии и повелителем королей века. Именно я этот человек, и теперь мое время приближается, оно совсем рядом. Поэтому прикрывайте мне спину и бока и никогда не бросайте меня».
Но несмотря на все признаки грядущего величия, его детство было трудным. Тимур буквально вынырнул из неизвестности, и его имя начинает появляться в официальных хрониках с 1360 года, причем сразу описывается весьма характерный для него поступок. Мы видим предприимчивого и отважного человека. Используя хаос, который воцарился в Марвераннахре после убийства амира Казагана в 1358 году, хан Могулистана вторгся в страну с востока, намереваясь объединить под своим правлением осколки улуса Джагатая. Хаджи-Бег, вождь клана барласов, который правил в долине Кашкадарьи, где жил Тимур, решил бежать, а не сражаться. Молодой Тимур сопровождал своего вождя до Окса, где попросил разрешения вернуться домой. Он сам вместе с горсткой людей помешает вторгшимся могулам захватить их земли, заявил Тимур вождю.
Если судить по тому, что происходило дальше, вряд ли он имел такое намерение. Несмотря на обещание Хаджи-Бегу, он не поднял свой меч против могулов. Признав, что у них гораздо больше сил, Тимур поступил гораздо более прагматично, предложив хану Могулистана свою службу. Это был очень откровенно нахальный поступок, но его службу приняли. В результате Тимур оказался вассалом могульского хана. В возрасте 24 лет он становится вождем племени барлас.
Чтобы как можно лучше использовать свое новое положение, Тимур заключает союз с амиром Хусейном, внуком Казагана, который был местным вождем и правителем балха в северном Афганистане. Хусейн был также вождем племени Караунас. Они тайно договорились освободить Марвераннахр от могулов. Их отношения были скреплены женитьбой Тимура на сестре Хусейна Алджи Туркан-Аге. В любом случае Тимур не слишком долго подчинялся хану Могулистана.
После избиения местных вождей хан назначил своего сына Ильяс-Ходжу правителем Марвераннахра. Тимур не собирался становиться вторым (вероятно, Хусейн никогда не понимал этого важного нюанса). Он отреагировал немедленно. Вместе с Хусейном они взбунтовались и скрылись.
На следующие два года друзья превратились в разбойников, наемников и вообще непонятно кого. Они рыскали по степям с самыми нечистыми намерениями. Иногда им везло, и добыча оказывалась богатой. Но чаще им не везло. Жизнь была трудной, им приходилось постоянно передвигаться, чтобы их не поймал мстительный хан могулов. Хроники говорят, что в какой-то момент вместе с Тимуром остались только его жена и один воин. 1362 год оказался самым черным для него, вместе с женой он на два месяца попадает в кишащую насекомыми тюрьму. Таким было не слишком удачное начало человека, который в один прекрасный день оказался правителем земель от Москвы до Средиземного моря, от Дели до Дамаска.
13
Самыми спорными описаниями жизни Тимура являются предположительно автобиографические «Мульзафат» (Воспоминания) и «Тузукат» (Установления). В начале XVII века они были обнаружены ученым по имени Абу Талиб ал-Хусейни, который представил их в персидском переводе могольскому императору Шах-Джахану в 1637 году. И «Воспоминания», и «Установления» до конца XIX века считались достоверными источниками. Майор Чарльз Стюарт, который в 1830 году перевел их для лондонского издания, говорил о «благородной простоте речи» и «ясном, незамутненном эготизме», из чего следует их очевидная подлинность. Последующие поколения ученых оказались более скептичными. Почему, если эти документы вышли из-под пера Тимура, его современники, вроде писателей Низам ад-дина Шами и Шараф ад-дина Али Язди, даже не упоминают о них? Почему оригинальный манускрипт, с которого был сделан перевод Хусейии, никто никогда не видел? Наконец, как могли столь важные хроники, которые Тимур, вероятно, написал для самовозвеличивания 232 года оставались никому не известны? Пока на эти вопросы не найдете удовлетворительного ответа, «Воспоминания» и «Установления» останутся не вполне достоверными источниками. Однако следует отметить, что Академия наук Узбекистана, которая в 1990-х годах получила приказ сделать все для возрождения культа Тимура, считает их безусловно подлинными. Прим. авт.