Тимур больше не грубая гадюка, он умелый дипломат и политик, который мастерски управляет делами своей империи, изощренно применяя хитрости и недомолвки, «ясная звезда» в созвездии интеллектов. В первой главе Арабшах гневно обрушивается на родословную Тимура. Он родился, как утверждает сириец, в «дикой орде, не знающей порядка и религии». Воспитанный в традициях степных кочевников, татарский владыка свободно говорил на турецком и персидском языках, но был неграмотен. К концу книги Арабшах приходит к прямо противоположному заключению относительно ума Тимура и его знаний.
«Тимур любил ученых людей и уважал благородных людей из семьи пророка Мухаммеда. Он выказывал высочайшее уважение ученым и врачам, и предпочитал их всем остальным, и принимал каждого из них соответственно рангу и даровал им честь и уважение. Он обращался с ними по-дружески, забывая о своем величии. В своих спорах с ними он проявлял благородную сдержанность, строгое милосердие и прикрывал свою жесткость добротой».
Самый жесткий критик Тимура, человек, который видел, как его родной город был сожжен дотла, а его мужчины и женщины изнасилованы и перебиты, в конце концов подчеркивает, что повелитель татар не был бездушным, грубым, вспыльчивым тираном. Тимур любил собирать вокруг себя самые блестящие умы. Лишь немногие могли ожидать милосердия, после того, как он сжег город, но ученые, поэты, писцы, мусульманские священники, шейхи, дервиши и диваны, артисты и архитекторы, каменщики и умелые мастера неизменно оставались живы.
Если воины были его первой любовью как императора, восхищение Тимура святыми людьми и писателями заняло второе. При его правлении Самарканд привлекал — добровольно и не совсем — самых замечательных мыслителей Азии, а культура этого континента в то время ярко сияла на фоне погруженной во мрак невежества Европы. Из Багдада прибыл Низам ад-дин Шами, автор первой книги «За-фарнама», которая позднее подтолкнула Шараф ад-дина Али Язди написать вторую под таким же названием. Персидские ученые толпились при его дворе. Там был Саад ад-дин Масуд Тафтазани, один из самых знаменитых энциклопедистов своего времени, теолог, лингвист, юрист и преподаватель. К нему присоединился Али ибн Мухаммед ас Сайид аш Шариф ал Джурджани, мистик и логик, Абу Тахрир ибн Якуб аш Ширази ал Фирузабади, прославленный лексикограф. Люфтфаллах Нишапури, придворный поэт и панегирист сына Тимура Мираншаха, пользовался уважением и самого Тимура. Другой поэт, Ахмед Кермани, автор книги «Тимурнама», был одним из близких знакомых, а известные учителя, вроде Джезири, составителя одного самых уважаемых арабских словарей, часто получили от него щедрые дары. Он строил много медресе и мечетей, школ и больниц. И в центре всей этой культурной паутины находился Тимур, распространяющий свои благодеяния, как паук растягивает паутину.
В 1401 году произошла одна из самых памятных встреч, когда великий арабский историк Ибн Халдун посетил Тимура во время осады Дамаска. Пробыв в татарском лагере около месяца, он покинул с величайшим уважением «одного из величайших и самых могучих королей», написав для него историю Северной Африки. Тимур произвел на него огромное впечатление знанием истории татар, арабов и персов. «Он был очень умным и очень проницательным, любящим поспорить о том, что он знает, но также о том, чего он не знает». Арабшах также отмечает интерес Тимура к истории. Он пишет: «Тимур постоянно читал анналы и летописи блаженной памяти пророков, деяния королей». Император даже создал при своем дворе специальную должность чтеца историй. Особенно он любил практические дисциплины вроде математики, астрономии и медицины.
Предвосхищая некритические комментарии Язди, Арабшах выражает восхищение настойчивостью и решительностью Тимура. «Когда он приказывал или давал знак, что следует сделать, он никогда не отменял распоряжение и не менял своей цели, поэтому его нельзя было обвинить в непостоянстве планов или неуверенности в делах». Язди идет гораздо дальше. «Амбиции Тимура были безграничны, по крайней мере его проекты превосходили величайшие в мире. Он никогда не бросал свои дела, не доведя их до конца».
Тимур просто блестяще маневрировал своими армиями, чтобы добиться победы на поле боя, но не менее умело он передвигал свои силы на шахматной доске, где холодная расчетливость, смелость и самообладание делали его одним из лучших игроков своего времени. Даже здесь он был исключением, как утверждает Арабшах. «Он постоянно играл в шахматы, чтобы с их помощью отточить свой ум. Но его ум был слишком горделив, чтобы играть в малые шахматы, поэтому он играл только в большие. В них использовалась доска 10 квадратов на 11, а к фигурам добавлялись два верблюда, два жирафа, два стража, два мантелета, визирь и другие фигуры»[26].
26
До сегодняшнего времени эта очень сложная игра известна под названием шахмат Тимура.
Смотрите книгу Ежи Гижицкого «С шахматами через века и страны», М., 1964 г., либо ищите в Интернете странички «Великие шахматы».