— Славишес швайн! — вскочил и рявкнул я так, что усташ отшатнулся. — Их бин Дойче!
Ох, как у него забегали глаза, он обернулся в поисках поддержки, но большинство соратников сделали вид, что они тут не при чем, просто вышли погулять. И только один, с высокомерной рожей, сквозь зубы процедил:
— Да заколи ты его. Тело в кузов, концы в воду.
По счастью, здание штаба военного округа, где засел немецкий комендант, от Крушевацкой совсем рядом и эта часть города уже перекрыта гарнизонными патрулями. Вот двое фрицев и вывернули из-за угла, топая сапогами, и я, проверенным методом, начал голосить на немецком, именуя себя «гражданином Рейха». После окрика «Хальт!» усташи попятились, а мне пришлось бороться с желанием выхватить пистолет и угробить парочку уродов, но разум взял верх над злобой — их двадцать, хрен знает чем перестрелка закончится! Даже если повезет, непременно последуют разборки с комендатурой.
Светловолосый, поминутно кланяясь, объяснял солдатам, что тут просто недоразумение. Старший патрульный вальяжно отстранил усташа, поинтересовался, где я живу и посоветовал сегодня же обратиться в комендатуру за аусвайсом, чтобы не таскать с собой рейспасс. Но я уже твердо решил, что из Сараево надо убраться в место поспокойнее.
Как только вернулся в конурку, выпотрошил заначки и сложил все невеликое имущество в рюкзак, но тут же встал вопрос — а куда податься? Естественно, вместе с Марко — бросить его не хватало совести. Тащить к морю не вариант, сдать родне тоже, в любом случае, пока надо найти тихое место и отсидеться. По крайней мере до тех пор, пока не появятся партизаны — вот им Марко и отдам, ничего лучшего я не придумал. Если правильно помню, югославы начали войну против немцев почти сразу после оккупации, так что ждать придется недолго, а самому в темпе валить дальше, как только восстановят движение на железной дороге.
У этого плана сразу обнаружились два препятствия.
Во-первых, Марко жаждал мести и не желал прятаться. Стоило ему перегоревать, как он заявил, что усташские рожи он запомнил и непременно их зарежет. Иначе не будет ему покоя, ни в ясный день, ни в темную ночь.
Я еще подивился разнице мировосприятия: у нас лелеют мнимую биполярочку и годами страдают после пустячных детских травм (раскармливая психологов и прочих мозгоправов), а тут после такого потрясения парень стискивает зубы, требует оружия и пусть с биполярочкой мучаются те, кто от него убежать успеют.
Ну и во-вторых, в ходе выполнения плана требовалось жрать. Моих денег на двоих могло хватить на месяц, от силы на два, тем более при сараевских ценах, а на сколько затянется ожидание, неизвестно.
Марко предложил перебраться в Кривоглавцы, где все подешевле, где остались родня и знакомые. Распростившись с хозяйкой, мы двинулись напрямки, чтобы лишний раз не маячить возле станции, казарм, комендатуры и на дорогах. И вот тут план столкнулся с третьим препятствием — путь лежал через гряду за околицей и, стоило нам ее перевалить, стало ясно, что за выстрелы оттуда раздавались…
Эти сволочи даже не выставили оцепления — прятаться новые хозяева жизни и не собирались. На наших глазах они обдирали с приведенных из города людей одежду поприличней, сваливали ее в кучу, а полураздетым мужчинам и женщинам связывали руки. Марко чуть не закричал и мне пришлось буквально затыкать ему рот, валить и прижимать к земле, чтобы нас не заметили. Когда я счел возможным его отпустить, он только тяжело дышал и молчал, не обращая внимания на текущие слезы и неотрывно смотрел на происходящее внизу.
А там люди с винтовками и повязками с буквой U вывели шесть первых человек к краю небольшой лощинки, лениво построились в подобие шеренги и дали залп. Старший подошел к обрывчику, поглядел вниз и пару раз пальнул туда из пистолета. Следующую пятерку даже не ставили на краю, а сразу столкнули в овражек и расстреляли сверху. Потом следующую.
— Побойтесь бога! — донесся крик бородатого мужчины, но его тут же закололи штыком.
На усташей бросились еще двое, но связанные руки не дали ни единого шанса, и убийцы с радостным гоготом просто размозжили им головы прикладами.
Марко тихо подвывал, я стискивал зубы и молился, чтобы нас не заметили, хоть до лощинки и было метров двести. Расстреляв последнюю пятерку, убийцы принялись дербанить разномастную одежду, вытряхивая из карманов всякую мелочь. Чуть поодаль я заметил небольшую кучку домашней утвари — чайники, чемоданы, ведра. Ее тоже расхватали и, даже не озаботившись присыпать тела землей, построились в две колонны и утопали вниз, к долине Миляцки.