Все к лучшему в этом лучшем из миров — и запыхаться не успел, и Верица как раз улеглась, и при моем появлении только хлопала глазами и натягивала одеяло к подбородку, чему мешал бокал в руке. Порадовавшись полумраку и оценив уполовиненную бутылку на прикроватном столике, походя прибавил громкости радио и ринулся вперед.
Сейчас главное — реализовать выигрыш в темпе, и я плюхнулся на кровать, продолжая прерванную в Каменице арию «… но когда я увидел вас, донна Вера…» и протянул розу, которую она автоматически и взяла, заняв обе руки. А я, освободив свои, немедленно откинул одеяло, обнажив голубую ночную рубашку, высокую грудь и просвечивающие соски.
Тут у меня снесло крышу окончательно — спева поцелуй в плечико, потом в шею, потом… потом я забрал и отставил бокал и опрокинул ее на подушку, усиливая натиск. Хотя она уже и не сопротивлялась — то ли выпитое вино сказалось, то ли легкий характер, но она принимала мои ласки и вскоре я уже шарил горячими ладонями по упругой коже, попутно избавляясь от собственной одежды.
Едва отдышавшись от первого раза, Верица чуть надула губки:
— Владо, зайчик, подай мои сигареты…
Встал как был, забрал со стола пачку «Сегединской розы», нашарил в карманах брошенной у кровати одежды свою гербовую зажигалку и поднес ей, перехватив заинтересованный взгляд, шаривший по моему телу.
— А ты разве не куришь?
— Нет.
— Странно, все мужчины курят…
И это не намек не то, что я слишком молод для «мужчины» — просто тут курят все чуть ли не поголовно. Табак, почитай, у каждого дома растет — приснопамятный сорт «Герцоговина Флор» родом как раз из этих краев, а кто не желает курить домашний, так есть импорт из Турции или Болгарии. Так что даже в мое время всемирной борьбы с курением, запретом на рекламу сигарет и прочими строгостями, в Сербии разрешали курить в ресторанах, а самым прибыльным предприятием в стране была именно табачная фабрика.
— Я не все.
Дождался, пока она докурит, перевернул на живот, вздернул на колени и погнал дальше. И сверху, и снизу, и спереди, и сзади — зря, что ли в окно сигал и по карнизам карабкался?
И партнершу раскочегарил, поначалу-то Верица участвовала вяленько, на отвяжись, а потом во вкус вошла, сама инициативу проявляла, в перерыве пришлось окно совсем закрыть, чтобы криками не перебудить всех к чертовой матери. Но Милица все равно в постели поярче — то ли у Верицы опыта меньше, то ли больше на свои выдающиеся внешние данные уповает.
Кто кого заездил, не скажу, умаялись оба. Заснул с чувством хорошо исполненного долга и ощущением, что отыгрался за все время воздержания, да так, что утром очнулся только после того, как в дверь натурально начали колотить.
Вскочил голышом, цапнул пистолет, встал сбоку от входа:
— Кто?
— Прошу прощения, господин, нужно освободить номер… — прошелестело из-за двери.
Оделись, открыли и полчаса хозяин отеля уламывал Верицу съехать, чуть не рыдая и умоляя спасти его и семью от неминучей смерти — некий большой-пребольшой начальник возжелал комфорта и потребовал в течении часа предоставить ему королевский люкс. Мне-то пофиг, а Верица уперлась. Пока она скандалила, я мотнулся к своим — Марко и Живка уже давным-давно встали и ждали только моей команды, сияя довольными, но тоже не очень выспавшимися лицами.
В итоге Верицу уломали переселиться в освободившийся мой номер и я, как истинный джентльмен, в компании с хозяином гостиницы перетащил ее чемоданы, пока две горничные в темпе вальса наводили порядок.
Забрав свои шмотки, я чмокнул Верицу на прощанье и отвалил, едва не столкнувшись в коридоре со знакомым по Крупани комендантом охраны Верховного штаба. Его бойцы торчали внизу, а из подъехавшего автомобиля выбрался среднего роста мужик с острыми скулами.
И вот будь я проклят, если это не товарищ Тито.
Да, красиво жить не запретишь — президент социалистической Югославии любил роскошь, виллы на Адриатике, мундиры с золотым шитьем, а оно вона когда началось. Странно только, что он вчера не въехал, хотя судя по красным глазам, они в штабе всю ночь заседали.
Оглядел себя напоследок в гостиничное зеркало — орел, стрижен, выбрит, ремни скрипят, только ботинки выглядят, будто в них пол-Европы прошли. Свистнул мальчишку-чистильщика, он мне глянец навел, а там и товарищ по кличке Лоло появился, тоже с красными глазами, не ошибся я, значит, насчет ночных бдений.