Договаривался на бегу, с меня потребовали приказ Верховного штаба и обеспечение Франьо материалами, питанием и оплатой. Вот не было у бабы хлопот…
С едой, во всяком случае на ближайшие несколько часов, решилось само собой — когда я, крепко держа Франьо за рукав, вернулся проверить, что там делают штурмовики и раздать новые задания, Живка раздавала лепешки с начинкой. Чесно говоря, я даже не понял, с чем, заглотил одним махом, до того жрать хотелось.
Инструктора мои вроде сами разобрались, что дальше, оружейник ожесточенно скребся от осевшей на нем кирпичной пыли, ну я его и ухватил с собой в Верховный штаб. И о потребностях скажет и, чем черт не шутит, помоется, штаб-то под себя почти всю гостиницу занял.
Охраняли ее в два кольца, первое еще на подходах отсекало «посторонних», а второе не пускало внутрь. Так и ждали снаружи, в компании еще человек пятнадцати просителей, нещадно дымивших папиросами. Пока я изучал намалеванный на стене напротив лозунг «Живео непобедимый Советский Союз» и думал, что вот как раз сейчас под Москвой хреновей всего, скрипнули тормоза, из подъехавшего авто выбрался высокий, под метр восемьдесят, с когда-то круглым, но исхудавшим и обострившимся лицом штабной в форме и с пистолетом на поясе. Он мельком оглядел собравшихся и сделал шаг в гостиницу, но остановился, повернулся и уже внимательней посмотрел на меня:
— Владо?
Вот это номер! Раньше я этого мужика не встречал и даже не представлял, откуда он меня знает.
— Мне про тебя Лола рассказывал, пойдем!
— Я не один, — показал я на Франьо.
— Это кто?
— Мастер-оружейник с фабрики, у нас дело к штабу.
— Пошли.
Охрана расступилась и через минуту мы оказались в бывшей конторе управляющего гостиницей, где ныне сидел за столом Иво. Как я уже знал — он же Лола, он же Рибар, член Верховного штаба и главный комсомолец Югославии.
Замотанный, с красными от недосыпа глазами Иво познакомил нас с приведшим коллегой, Лекой Марко, тоже членом Верховного штаба. А тот порылся в ящиках соседнего стола, выудил лист бумаги и подал мне.
Да уж, никогда не думал, что популярность может быть настолько пугающа — немецкая ориентировка и на ней красовалась без сомнений моя фотография.
— Ничего не хочешь рассказать? — спросил Лека, усаживаясь на стул.
В ответ я показал глазами на Франьо:
— Товарищу надо бы помыться.
— Сейчас организуем.
За полчаса я успел изложить все свои приключения, начиная с корпуса — дунайскую переправу, кирдык разведгруппе, погром посольства, попытку смыться через Боснию, вывод беженцев, разгром егерей и все остальное. Иво и Лека переглядывались, хмыкали, переспрашивали и проникались. Герой немеряный, чего уж там. Или юнак по местному. Орел, только из тех, что деревья клюют.
Но и пользу я извлек, когда плавно перешел к потребностям штурмовиков, сразу за порог не прогнали, а просмотрели список и обещали к утру утвердить. Просветили меня и о положении дел, немцы, судя по всему, начали на партизанские районы серьезное наступление. Валевский отряд понемногу вышибают из Мачвы, региона вокруг той самой Крупани, Шабац уже сдан, так что штаб очень своевременно переехал.
Помытого Франьо с благими вестями отпустили трудиться над моими заказами, а меня оставили и запихнули ждать решения в зальчик, где располагалась охрана. Народ там дрых вповалку, кто на полу, кто на сдвинутых стульях, приходили и уходили смены, командиры выкликали своих бойцов, словом, обычная военная кутерьма. Я уж собрался придавить до утра, как услышал разговор в углу:
— Красотка, — говоривший даже причмокнул. — Из городских, образованная.
— Да, хороша баба, фигуристая, в соку…
— И не говори, глаза что чернослив! Королевна! Не глядит на нашего брата, даже бровью не ведет.
— А что ее оттуда не выселили?
— Говорят, она жена большого начальника у четников, ссориться не хотят.
— Что-то я не видел такого…
— Завтра приедет, — протянул рассказчик. — Зря только мечтаем, спать давай.
Динар против ста, это они о Верице. Выходит, у меня сегодня последний шанс перед приездом Слободанчика, но как? Если в королевском номере проживает товарищ Тито, то хрен меня на этаж пропустят, остается один путь, по стеночке.
Вышел на улицу типа подышать, ночь уже, черная, балканская, только луна, падла такая, почти полная. Солнышко, блин, воровское. Ну да делать нечего — отошел за угол, прикинул, где нужный балкон, шагнул в черную тень под стенкой и полез. Первый этаж вообще рустованный, считай, готовая лестница, дальше тоже всяких выступов-карнизиков хватает, лишь бы они не осыпались под нагрузкой.