— Из вас кто в Сплите был?
— Случалось, — улыбнулся Иво. — А тебе зачем?
— Я матери сказал, что уезжаю туда, надо про море, рыбу, не писать же про Кралево.
— За Кралево тебе большое спасибо, — пожал мне плечо Лека, — людей спасли, по нашим данным у немцев высокие потери, в том числе несколько офицеров. Так что можно считать, что твой отряд себя показал с хорошей стороны.
— «Мой отряд»? То есть я уже не инструктор, а командир?
Да, наглость — второе счастье, штабные предпочли замять и технично съехали с темы, предложив мне выкатить список необходимого для штурмовиков. Ну я и развернулся — бинокли, оптические прицелы, куртки, мастерскую нам передать, ботинок десяток пар для замены самых изношенных, грузовиков пять-шесть, ракетницы сигнальные, противотанковые ружья бы неплохо…
По мере изложения списка хотелок и осознания глубин моей жадности, лица у штабных вытягивались, а уж когда я обмолвился, что было бы отлично поиметь две-три носимые радиостанции, Лека не выдержал:
— Ну у тебя и запросы, дечко! Нам что теперь, половину отрядов ради тебя ободрать?
И выгнал меня, даже бинокля завалященького не дал. Ладно, сами добудем, не последнего гауптмана в прицеле видел.
Топал из штаба к заводу, когда сзади завыла сирена — и откуда ее взяли? Обернулся, а с севера самолеты! И куда бежать? Они же и штаб, и завод бомбить могут! Пока я метался и соображал, сзади взорвалась первая бомба, потом вторая, поближе, а потом меня взрывной волной попросту швырнуло и шваркнуло об забор, из-под которого я и сполз в канаву. Там я дисциплинированно пролежал до конца налета и явился в расположение грязный, как директор зоопарка.
— Эй, Владо! — заржал при моем виде Глиша. — Тебя оружейник искал, просил подойти!
Новогодние подарки дед Франьо выкатил на месяц раньше календарного срока и теперь доставал их из мешка один за одним.
Первым делом — два дробовых обреза. Я вертел их в руках — ну отлично же! Короткие, сантиметров шестьдесят, ствол срезан по самый магазин, от приклада осталась только рукоятка, не вполне пистолетная, но пока и так сойдет. Двенадцатый калибр, четыре патрона плюс один в ствол, если картечью в упор — снесет нахрен, а нам только того и надо.
Но Франьо малость обломал:
— Пружины долго не протянут, а в запасе у меня только две штуки.
— Надо подумать, где еще найти.
— По твоим делам, дечко, искать лучше обычную помпу, а не пружину к автомату, вернее будет.
— И это тоже.
Вторым подарком оружейник выкатил пистолетные глушители, я так понял, нечто вроде приснопамятного брамита — с резиновыми вставками и сеткой мелких сверленых отверстий. Я тут же помчался проверять — бумкнуло глухо, совсем не похоже на выстрел и вернулся в мастерскую с лыбой до ушей. Но дед и тут подлил дегтя:
— Выстрела три-четыре, от силы пять. Потом чистить, перебирать и менять шайбы.
— Их тоже только две?
Франьо фыркнул:
— Не, этого добра навалом. Вот тебе лист резины, вот пробойник, специально сделал, сможешь нарубить сколько надо.
Да, увесистая штука — полый стальной цилиндрик с заточенным краем и острой крестовиной внутри. Поставил на резину, врезал молотком и сиди, думай, как из пробойника шайбу выковырять. Что я немедленно Франьо и высказал. Он волосы взлохматил пятерней, но решение тут же нашел — просверлить наклонный канал во внутреннюю полость, чтобы стержнем или даже тупым гвоздем выталкивать резиновый кружок наружу.
— А для винтовки?
— Нет пока. Громко. Думаю, патрон переснаряжать надо, навеску пороха уменьшать.
— Залетчиков посажу, пусть отрабатывают.
Третий ништяк достанется Небошу — оптический прицел. Где уж дед его раздобыл, из каких загашников вытащил, но у нас, похоже, есть первая полноценная снайперская пара.
— А ложу для шмайсера Марко не сделал?
Франьо зыркнул на меня недобро и проворчал:
— Скоро только кошки родятся.
— Стари, у нас тут война, если ты не заметил.
— Не гунди, через неделю получишь. На-ко вот пока.
И дед сунул мне в руки слегка липнущий рулон с подозрительно знакомым запахом. Я поднес его к носу, рефлекторно вдохнул — советское детство! Именно этот коктейль смолы и резины навсегда связан в памяти с ледовыми баталиями, хоккейной коробочкой во дворе, с крюками деревянных клюшек, старательно обмотанных тканевой изолентой…
Я тащился, как питон по пачке дуста и не мог нанюхаться, так что дед даже хихикнул.