Я сидел на полу управы, привалившись к стене, с автоматом поперек живота и выставив на всеобщее обозрение согнутую в колене голую ногу. Распоротая штанина висела тряпкой, подметая пыль с пола, но мне уже было пофиг, мы свое дело сделали.
Ребята тем временем под руководством Глиши трофеили все, что плохо лежит. А ништяков у итальянцев оказалось неожиданно много, не считая горы разнообразного стреляющего железа. Одними береттами можно будет роту перевооружить, не считая винтовок, к ним отныкали пару станковых, десяток ручных пулеметов, два легких миномета, дофигища гранат, похожих на гибриды консервных банок с роботом R2D2. А еще — длинные светлые жилеты из овчины мехом внутрь, шерстяные перчатки, нечто вроде балаклав — шерстяные трубы, которые можно носить как шарф и как головной убор. И даже бахилы, в которых можно шастать по снегу, не опасаясь, что он набьется в ботинки! Ну и по мелочам — пилотки с ушами, куча стальных шлемов, несколько камуфлированных плащ-палаток, одеяла верблюжьей шерсти, литровые фляги… Богато живут горные стрелки, если б я знал, что тут такие трофеи будут, я бы еще лучше воевал!
Но главнее всего, конечно, горные ботинки. Полностью кожаные, с семью десятками шипов в подошве, сказка, а не ботинки!
Из окна, вопреки не утихавшей у мечети пальбе, вывесили партизанский флаг — сине-бело-красный с пятиконечной звездой посередине.
Арсо гонял связных, отдавал приказания по патрулированию города и сводил доклады о потерях от командиров батальонов. Двести с лишним убитых, из них двадцать девять моих. Три с хвостиком сотни раненых. У итальянцев почти четыре сотни убитых, человек шестьсот раненых и почти полтыщи пленных, включая примерно тридцать офицеров и одного генерала.
Эспозита, пожалуй, щедрого жеста с отпуском пленных от нас не ожидал и даже на прощание благодарно тряс руки, не забыв отправить в мечеть своего лейтенанта с приказом о капитуляции, после чего отбыл готовить колонну пленных к маршу.
— Если мы здесь надолго, надо выбрать место и продолжить обучение, —
— Да, еще бы офицерскую школу, — мечтательно протянул Арсо.
— Не будет у нас времени, товарищи, — обломал нас Милован. — А вот что мы можем сделать, так это погромче трезвонить о трофеях, можно даже преувеличивать.
— А смысл? — не врубился я. — Итальянцы и так знают, чего и сколько потеряли.
— Зато местные обзавидуются и попрут не к четникам, а к нам в отряды.
— Ну и зачем нам такой контингент?
— Обтешем, — уверенности Милована можно было позавидовать.
Но, впрочем, коммунисты могут, еще как могут. А кто не обтешется, тот сам виноват.
Арсо с Милованом засели накидывать отчет Верховному штабу, а меня выгнали в соседнюю комнату, разбираться с потерями и добычей роты.
— Эй, юнак, давай штаны зашью, — легла мне на плечо узкая кисть.
Так мы и занимались делами — я без штанов, Альбина с иголкой и ниткой, когда к нам вошел Арсо. Я даже покраснел, ситуация по здешним нравам весьма двусмысленная, да только Альбина назвала Арсо «брате». А я проклял себя за бестолковость — они же похожи! Глянул на ушные раковины — почти одинаковые, брат и сестра! Пока я приходил в себя от этого открытия, Альбина откусила нитку, спрятала иголку, кинула мне штаны со словами «Держи, юнак, готово!» и вышла.
— Марко! Марко!!! — прыгал я на одной ноге, пытаясь попасть в брючину.
— Чего, сам штаны надеть не можешь? — поддел младший, едва появившись в дверях.
— Ты нигде по дороге сюда цветов не видел?
— Какие цветы, декабрь кругом!
— В домах, в горшках?
Марко завис, но секунд через десять не сильно уверенно ответил:
— Видел…
— Тащи!
Альбина, стоило мне нарисоваться в поле ее зрения, первым делом бросила взгляд на штанину и потому появление из-за спины горшка пропустила.
— Спасибо за помощь, — протянул я неведомый мне фикус с беленькими цветочками.
Она хмыкнула, вздернула бровь, но цветок взяла.
Но только я собрался податься вперед и приобнять, как за спиной заголосил Марко:
— Товарищ командир! Вас требует командант Арсо!
Вот так всегда. Я разочарованно повернулся, но у самой двери меня догнали легкие шаги и в щеку чмокнули прохладные губы
Все, штурм можно считать полностью успешным.
***
Как ни торопились Сергей Сабуров и полковник Чудинов, но Сочельник в Професорску колонию не успели из-за частых остановок поезда вне расписания. Утром, выйдя с наспех залатанного Главного вокзала, дошли до Святого Марка и отстояли Рождественскую службу, а уж оттуда до квартиры Сабуровой рукой подать, минут двадцать пешком.