Наступила тишина. Сторожев молчал, будто что-то решал и никак не мог решить.
— Теперь задание Мартынову. Володя, тебе серые “Жигули”. Надо их найти Во что бы то ни стало. Как условный ориентир — цифра восемь, верней всего, в середине номера. Ну и фото отпечатков протекторов. Понимаю, что этого мало. Машину могли перекрасить, сменить и номер и протекторы. Она могла вообще… быть из другого города. Но надо ее искать. Ну об этом мы еще поговорим. Мартынову и Пааво остаться, все остальные свободны.
Когда мы остались в просмотровом зале втроем, Сторожев принялся ходить по проходу между креслами.
— Черт, — он остановился. — Я сейчас обязан обвинять нас всех. Но прежде всего я обвиняю себя. Да, братцы, и не опускайте глаза, не делайте вид, что ничего не случилось. Не нужно этих выражений соболезнования.
— Ну вот, — сказал Ант.
— Вот, вот… А! — Сторожев сел и долго молчал. Но было понятно, что лучше к нему сейчас не лезть. — Конечно… Конечно, формально за то, что у нас из-под носа увели полмиллиона, отвечают ВОХР, таможня и милиция. Но дело-то наше, ребята, наше, поймите! Формально… Формально! А предотвратить это… Черт! — Сторожев махнул рукой. — И все из-за меня. Потому что я все-таки никак не думал, что тут чистая уголовщина. Не думал! — Он потер подбородок. — Не думал и вас на это накачивал. И вот донакачивался.
Сторожев снова замолчал. Видно было, он все еще переживает и долго еще будет переживать. Собственно, и нам сейчас было несладко.
— Ладно, — сказал наконец Валентиныч. — Провалили — значит, провалили.
Мы с Антом делали вид, что внимательно разглядываем двуглавую кирку за окном.
— Работать надо. — Сторож взял лежащую на столе крестовину кардана. Повертел. — Кто бы мне объяснил: зачем эта штука оказалась в коляске мотоцикла? Никто знает? Володя? Ант?
Мы с Антом переглянулись. Честно говоря, никаких готовых объяснений этому у меня не было. Да, наверное, и у Анта тоже.
— Может быть, как запаска к старым “Жигулям”? — Ант сказал это, как мне показалось, просто так, на всякий случай.
— Запаска. — Сторожев вздохнул. — Может, и запаска… Что мы можем сейчас всерьез реально сделать, без дураков — это обложить Пахана. Мягко обложить. Мягко, но плотно. Потому что это сейчас здесь. Здесь, я чувствую это. Ну-ка гляньте. — Сторожев протянул нам “Атлас автомобильных дорог СССР”, раскрытый на месте “Северо-восток Эстонской ССР”. — Может, углядите что интересное?
Мы с Антом внимательно глядели на раскрытую страницу, понимая, ч там наверняка есть что-то, что можно увидеть лишь в микроскоп. Естественно, разглядывая участок побережья Таллин—Нарва, мы ничего не нашли.
— Ладно, сейчас поясню, — сказал Сторожев. Взял лупу, протянул мне. — Посмотри. В НТО раскопали здесь царапину. Вот тут, на участке побережья, недалеко от совхоза “Пунане Выйт”. — Он развернул карту-миллиметровку, а мы с Антом принялись изучать царапину, судя которой здесь когда-то была поставлена точка карандашом. Хотя следов графита совсем не осталось, в лупу царапина-вмятина была хорошо видна. Наверняка кто-то твердой рукой, нацеленно отметил когда-то это место побережья: если взглянуть на миллиметровку, оно соответствовало косе Куллемуст, недалеко от районного центра, поселка городского типа Ярве.
— Пахан сейчас попытается отсидеться, — сказал Сторожев. — А лучше места, чем ярвеский берег с его лесом, не найти. Ну а в дальнейшем попытается выбраться из Союза со своим полумиллионом долларов. И с колье Шарлотты. Потому что делать с этим добром здесь ему нечего. Собственно он сидит — в Таллине или под Таллином, не суть важно. Не исключаю скажем, и тайник. Ясно одно: выбираться отсюда, не придумав какой-то хитрости, он не станет. Потому что понимает: сейчас все пути к Таллину и от Таллина по воздуху, железной дороге или автотранспорт проверяются с четкой односторонней направленностью на него. Значит Корченов будет сидеть. Но ведь изредка он должен попытаться что сделать?
Я подумал: а что, если все эти рассуждения, все выяснения тонкостей зря? Такой человек, как Пахан наверняка умеет менять внешность так, что не подкопаешься. Не говоря уже о документах. Может быть, он в тот же день вылетел, самолетом, во Владивосток, и все?
— Так что не учитывать эту царапину мы не можем, — сказал Сторожев.
Я еще раз вгляделся в карту-миллиметровку. Кажется, этот участок хорошо знаю. Да. Мне ведь пришлось здесь работать.