Алексей Васильевич огляделся вокруг, заметил небольшой диванчик в углу кабинета и примостился там в ожидании аудиенции.
Виконт досадливо поморщился, якобы от прочитанного, а на самом деле – отреагировал на отсутствие эффекта от приемчика, которым сходу хотел поставить на место излишне прыткого следователя из провинции. Спустя пару секунд он уже справился с собой и откинулся в кресле, внимательно изучая Самойлова.
– Ну и?
– Что «ну и»? – Удивился гость.
– Рассказывайте, Алексей Васильевич, о сути ваших вопросов.
– Не знаю, с чего начать.
– С начала, товарищ майор, с самого начала. Но, попрошу, без утомительных подробностей. Только суть.
– Я веду дело некоего Шестакова Александра Александровича… Вернее, не его дела, а того, к которому он имеет отношение как главный и единственный свидетель. – Выждав паузу, во время которой Самойлов хотел увидеть хоть какую-то реакцию, он убедился, что КГБ-шная школа даром не проходит и мимика Лернера выученно ни на что не реагировала. Самойлов вздохнул и продолжил:
– Дело в том, что у нас образовалось три «висяка». Самоубийства близких к Шестакову людей.
– И какое отношение это имеет к его сыну? – Виконт намеренно разыгрывал раздражение человека, которого оторвали от чрезвычайно важных дел. Даже опытный в допросах следователь невольно начал оправдываться, пытаясь объяснить важность его дела.
– Понимаете, мы отработали все версии, но ни одна из них не привела к результату. Ни к какому результату. Кроме одного пока еще очень смутного предположения, – Самойлов замялся. – Надеюсь, вы сумеете меня выслушать и не называть сумасшедшим, просто у меня осталась единственная зацепка.
– Не тяните, господин следователь, выкладывайте.
Алексей Васильевич достал из портфеля и положил перед Лернером листок бумаги с текстом до сих пор неопознанной программы и мобильный телефон.
– Ну и что это?
– Это единственное, что объединяет три самоубийства. Каждый из погибших перед смертью напечатал вот такой текст – абсолютно идентичный у всех троих. И через несколько часов все трое, хоть и в разное время, начинали вести себя совершенно невменяемо. Анна Сергачева резко выехала на встречную при совершенно пустой попутной полосе. Анжела Рюмина выбросилась из окна, а Борис Рожков перекусил зубами шнур питания от компьютера.
Виконт взял в руки лист бумаги и внимательно его рассмотрел, ничего не говоря.
– Ну а что с мобильным не так?
– Дело в том, что на этом мобильном телефоне есть фотографии – только погибшие и сын Шестакова Артем. И больше никого. Разумеется, выглядит это все как бред сумасшедшего, но меня почему-то напрягает это совпадение. Что-то иррациональное, но вместе с тем весьма логичное усматривается в этой мистике.
Лернер положил распечатку и потянул к себе мобильник. Включил его и через меню зашел в просмотр фотографий. Действительно, только четыре человека. Виконт нахмурился, выйдя из образа «занятого начальника».
– Кому принадлежит телефон?
– Шестакову. Он привез его из поездки в Китай.
Лернер активировал фотоаппарат, резко навел его на следователя и сделал кадр.
– Что вы делаете? – встрепенулся Самойлов. – Это же…
– Боитесь мистических совпадений? – Рассмеялся Виконт.
– Не то, чтобы боюсь, но зачем вы это сделали?
– Надо же проверить, совпадения это или нет? – в голосе Лернера прорезалось презрение к собеседнику. – Забирайте свои мистические совпадения, господин следователь, и впредь постарайтесь не морочить мне голову.
Алексей Васильевич тяжело поднялся с дивана, молча забрал бумагу и телефон, сложил в портфель и, не прощаясь, вышел.
Подождав полминуты, Виконт снял трубку и приказал установить наблюдение за вышедшим из здания Управления следователем, отдельно распорядившись изъять распечатку и мобильник в случае, если с Самойловым случится что-то летальное.
12. Подольск. 17 июля 2008 года.
… Есть одна идея! Коммуникатора у меня нет, но я совсем забыл о пульте ментосвязи с «Фальконом». В стандартном наборе устройств любого самолета есть обыкновенная радиостанция. Быть такого не может, чтобы с помощью пульта можно было управлять самолетом, но нельзя было бы воспользоваться радиосвязью с борта.
Брелок я захватил, собираясь в спешке, но он лежал в кармане комбеза. По всей видимости, Герцог так же, как и я, запамятовал о том, что у меня сохранилось единственное средство связи с внешним миром – между прочим, подаренное им же. Оставалось надеяться, что ментоконнект не только возможен из подземного бункера, но и не будет замечен Контролем. Впрочем, какая теперь разница?
Брелок нашелся быстро. Что там нужно было сделать? Активировать ментаиндекс и инструкцию зеленой кнопкой, прижав к виску? Сделано. Дальше – дело техники.
Самолет отозвался мгновенно, наполнив мозг телеметрией и кучей сведений о состоянии систем, местоположении и прочих ненужных мне параметров. «Фантом» пока оставался на «точке» под Серпуховом, то есть совсем неподалеку от меня. Но, главное, он действительно предоставлял мне услугу радиосвязи – в том числе и по шифрованному каналу. База данных бортового компьютера тоже была доступна. Линда в ней нашлась быстро.
– Линда… это ты?
– Кто на связи? Не могу идентифицировать. – Сухой голос девушки контрастировал с ее улыбчивым фото из справочника.
– Это Артем. Анджей погиб.
Молчание. Затем, через какое-то время она снова отозвалась.
– Как ты нашел меня?
– У меня персональный «Фантом». Герцог и Настройщики о нем забыли. Я в Подольске, в бункере… Линда, не знаю, сколько у меня есть времени, но мне необходимо разобраться… Анджей недвусмысленно намекнул перед смертью о тебе. Ты поможешь?
– Я знаю о подольском бункере. Ты сможешь через полчаса подняться на поверхность?
– Режим «ноль-два», Линда… Как?
– Как угодно, Алый! Тебе на месте виднее. Если ты Настройщик, а скорее всего так оно и есть, то думай сам, как выбраться на нулевой уровень. И, если ты хочешь, чтобы я помогла, помоги себе сам – будь через 30 минут наверху! – Безапелляционный тон Линды не вызывал желания спорить. Она вероятно знала, что делать, но не имела возможности объяснять.
Господи, во что я влип? Куда я теперь свалюсь?
– Хорошо, Линда. А что потом?
– Потом – суп с котом. Выберешься – поговорим. Конец связи… И по этому каналу больше не звони. Я найду тебя на поверхности.
Обрыв ментаконнекта был таким резким, что в висках гулко застучала кровь, отдаваясь в уши и даже в глаза. Дверь в комнату с лязгом распахнулась. В проеме нарисовался Лорд и пара безопасников из охраны бункера. Я изобразил испуг и недоумение.
– Алый, ты доигрался. Или ты думал, что ментоконнект с твоим Фантомом останется незамеченным?
– Так это ведь мой Фантом, Леонид Михайлович? Или я ошибаюсь?