«В конце концов, документы при мне, деньги тоже.»
Сергею было что рассказать деду Михасю, но он решил, что и так уже достаточно усложнил старику жизнь. В его кармане лежали автоматные гильзы, найденные на месте впадения небольшой речушки в Двину, он видел следы на топком берегу и отыскал страшное место гибели российских дальнобойщиков, хотя до конца еще не был уверен, правильно ли интерпретировал события.
«Ну кому могло прийти в голову копать большую, в человеческий рост яму просто так? Яму копают для того, чтобы спрятать трупы.»
— Говоришь, есть такой человек, как бывший полковник Саванюк, которого слушаются сами таможенники?
— Есть такой, — на лице старика промелькнул испуг. — Но я думаю, Сергей, лучше тебе забрать у них машину да ехать отсюда подобру–поздорову.
— А ты как?
— Я с таможенниками договорюсь, не впервой. — И не противно?
— Что делать? Жить как‑то надо. У них власть, у них оружие, где на них управу найдешь?
— Слушай, дед, — Дорогин приблизился к старику, — у тебя оружие какое‑нибудь есть?
Старик покосился по сторонам, не слышит ли жена, и с гордостью сообщил:
— Есть обрез охотничьего ружья, но только он не зарегистрирован.
— Кто же обрезы регистрирует? — улыбнулся Дорогин.
— Зачем тебе?
— Ты мне про дорогу на военный городок Волчьи Ямы расскажи, а большего тебе знать и не надо.
— Мотоцикл возьми, — предложил дед, — все равно он не мой, а парни за ним вряд ли уже придут.
— Точно, вряд ли придут, — подтвердил Дорогин, вспомнив о гильзах на берегу Двины.
— Только смотри, осторожно, чтобы старуха не увидела, — дед бережно взял Дорогина под локоть и повел в сарай.
Михась оставил гостя дежурить возле дверей, а сам принялся копаться на самой верхотуре, сидя на балке. Старик легко спрыгнул на тюки соломы, держа в руках завернутое в полотно оружие.
— Держи. Тут и патроны к нему есть.
— Не отсырели?
— Я за этим слежу. На хуторе по–другому нельзя. Не стреляю, конечно, но пугнуть бездельников пару раз приходилось.
Дорогин развернул полотно. Холодно блеснула вороненая сталь и короткий, отпиленный приклад обреза. Патроны были завернуты в отдельную тряпку.
— Чем снаряжены? — поинтересовался Дорогин.
—>Картечью. Ты уж поосторожнее.
Дорогин наморщил лоб. Не хотелось ему говорить, но чутье подсказывало, что с дедом он может больше и не увидеться.
— Не знаю, удастся тебе вернуть обрез или нет, но возьми на всякий случай, — и Сергей, запустив руку в карман, извлек две стодолларовые бумажки. — Если что, считай, мы в расчете.
Старик с недоверием покосился на деньги. Здесь, возле границы, даже в отношениях между жителями хуторов имела хождение всякая валюта. Старик толк в ней знал, он собирал доллары, полученные за прокат лодки, в жестяную коробку из‑под индийского чая.
— Ого! — с уважением сказал он, принимая в руки деньги. — Лучше бы ты мне их не давал.
— Почему?
— Плохая примета.
Дорогин улыбнулся, чтобы дать понять старику, что он надеется вернуться.
— Далеко прятать не стану, ты же вернешься?
— Конечно.
Пес хотел увязаться за Сергеем, но не выдержал гонки, мотоцикл мчался быстрее его.
— Назад! — крикнул Сергей, и пес отстал. Несколько раз гавкнул вслед мотоциклу, а затем побрел к дому.
На пригорке Сергей еще раз обернулся и увидел старика. Тот стоял, опершись одной рукой о забор, второй махал вслед Дорогину. Пес лежал у его ног.
«Все будет хорошо», — подумал Муму, прибавляя газу.
Глава 16
С дорогой здесь ошибиться было невозможно, об этом сказал ему старик. Неприметная, но ровная, с плавными подъемами и некрутыми спусками. По ней в свое время ездили многотонные тягачи с тактическими ракетами, теперь же она лишь угадывалась в лесу. Но вскоре Сергей понял, по этой дороге все‑таки ездят, и довольно часто, иначе трава бы давно выросла тут по пояс.
Вскоре он увидел ориентир, о котором ему рассказывал дед Михась, — большую поляну и растрескавшийся за тысячелетия ледниковый валун на ней. Время уже подходило к вечеру, и поляна оставалась единственным в лесу местом, освещенным солнцем.
Дорогин, даже не дождавшись, когда мотоцикл окончательно остановится, спрыгнул с него и побежал, придерживая за руль. По инерции мотоцикл вкатился в кусты, оставалось лишь разжать пальцы, выпуская руль. Хрустнули ветки, и машина спряталась в густой зелени. До Волчьих Ям оставалось километра полтора; достаточно много, чтобы не услышали звука двигателя, и достаточно мало, чтобы пройти это расстояние пешком.