Сергей Павлович уселся рядом со мной, тут же появилась официантка на роликах, приняла заказ и укатила.
— О чём вы хотели со мной поговорить?
— А ты знаешь, как в институте вас называют?
— Как?
— Сталкеры.
— И что это значит?
— Хрен его знает, мне рейнджеры больше нравится или уж охотники.
Хотя по виду мужик не был похож на тупого. Странно я знаю что такое сталкер, а он того поколения когда об этом можно было прочитать или услышать не знает. Действует по моему принципу, включай дурку на полную мощность и смотри, как тебя воспринимают, главное палку не перегнуть, а потом планку умственного развития потихоньку поднимай. Меня папа этому нехитрому методу научил, всегда и везде за своего сойдёшь. Вот когда тебе по-настоящему умный человек попадётся, главное не переборщить, а то обидится и не будет тебя серьёзно воспринимать.
— И так серьёзные люди серьёзные разговоры, смешно для взрослого человека, подсевшего к пацану. Обратитесь к партизанам, те хоть охотятся и все местные достопримечательности знают. Всё вам могут рассказать, всё показать, а с пацанами вы и договор нормальный заключить не сможете. Мне платить придётся наличными и вдвое больше чем партизанам.
— Но почему? Вы же не знаете, что я вам хочу предложить?
— Если честно даже не интересно. А платить придётся много, причём вперёд.
— Неужели то, что меня к вам послал директор института, ничего вам не говорит?
Бессмысленность разговора меня раздражала, но мама учила меня быть вежливым со взрослыми.
— Я вам ещё раз внимательно повторяю, я того самого директора который якобы вам меня рекомендовал, видел всего два раза и то издалека. Поэтому для меня его рекомендация это даже хуже чем если бы вы просто пришли с улицы.
— Как это?
Во дуру включает, неужели все взрослые такие. Приехала официантка. Это единственное кафе, в котором работали школьницы, правда только до восьми вечера, после восьми менялись, только взрослые девушки имели право работать, в связи с комендантским часом для детей и школьников. После девяти народу в кафе не становилось меньше, всё дело в том, что на улице и в самом кафе были расположены мониторы, в ухо вставляешь наушник и сидишь, слушаешь именно ту программу, которая тебе больше всего нравиться. Мониторы были размещены, так что из любой точки были видны все четыре программы. Я смотрел мультики, а остальные смотрели футбол, вечером начнут крутить фильмы про любовь. Коля Жук настолько раскрутился, что нанял два автобуса, которые развозят посетителей по домам. Сергей Павлович взял наушник воткнул его себе в ухо. Конструкция простая ухо и пульт, соединённые между собой проводком. Сергей Павлович повозился с настройкой громкости, потом покрутил головой, определяя какой монитор смотреть.
— А вы простите что смотрите?
— Музыкальные клипы. Хотелось бы знать, что же всё-таки вам от меня надо?
— Я хочу в своё расположение получить лопотуна, желательно живого.
Я даже испугаться не успел, потом начал соображать, откуда эта толстая морда, мог узнать про лопотуна, здесь они не водились.
— Простите, а кого вы называете лопотуном, я вроде здесь таких не встречал.
Сергей Павлович протянул мне фотографию, на ней был маленький лопотун, я смотрел и думал, а вдруг это наш Обжора. Тогда его пришлось отдать Архипову, иначе мы могли засветиться, если бы оставили его у себя. Отпустить его на волю, мы не смогли, ведь у маленького Обжоры была сломана лапка. После того как Обжоре лапку случайно прищемили дверью, мама наложила ему гипс. Архипов посмотрел, на ковыляющего, на трёх лапах Обжору и предложил его отправить на Землю там ему можно будет сделать рентген и если что проследить за правильностью срастания костей.
— Таких животных здесь нет.
— Я знаю, я вам укажу портал дам реле настроенное на зету 212, вам только пойти поймать и вернуться.
Реле это схема с генератором и туннельным фильтром и триггером для выбора точки выхода. Когда выяснилось, что реле может собрать любой радиолюбитель единственное что оставалось неясным это как найти точки, где возможен переход. С помощью прототипа Золотарёва можно было такие порталы создавать, однако выяснилось что в природе таких точек много. До сих пор голову ломают, кто их создал. Даже когда мы уже прошли портал и попали на Землю один с помощью реле выданного нам Архиповым, мы не знали что это реле многоразового пользования. Выяснилось это совершенно случайно. Я размышлял, откуда этот толстяк мог узнать про лопотуна. Столько лет прошло, но я нигде, ни в одной публикации не встречал ничего про лопотуна, как впрочем, и про слоняр и бабаев тоже.
— Это что обезьяна такая? — Надеюсь, он не заметит моей растерянности, — На лемура похожа.
— Именно обезьяна любит сладкое, на конфеты и на печенье можно легко приманить.
— Как интересно, а что она ещё любит?
На самом деле интересно, откуда информация у этого толстяка или может до Земли один не всё доходит, либо он виделся с Обжорой или с теми, кто его видел. И ещё одна странность, этот покупатель подходит именно ко мне, имея при себе реле настроенное на Денеб, конечно же там после нас были люди слов нет. Кто бы помешал, кому-то высадится там же, отстроить домик и жить, таская всё то, что мы таскали. Толстяк сидел, наблюдая за мной сквозь большую кружку Натюрлих кваса.
— Вы знаете почему этот квас так называется?
Толстяк удивился, конечно, он ждал разговора о цене или об условиях сделки, а тут какой-то квас.
— Нет, не знаю.
— Здорово никто не знает. Два миллиона имперских рублей, деньги вперёд. — Тут я увидел, что цена не удивила толстяка, — Четыре исполнителя итого восемь миллионов.
Сергей Павлович поднялся, я улыбнулся, кивнул ему, прощаясь, но он тут, же сел обратно.
— С чего вы решили, что я соглашусь на такую цену? Сто тысяч это максимум что я могу выложить сам, если вы будете настаивать на большей сумме, мне придётся её согласовывать, а на это уйдёт время. Мне, наверное, проще будет нанять кого-нибудь другого.
— Вы правы, если узнают, куда вы отправляете детей, вам может поплохеть. Мой папа шериф этого города. Он вас найдёт и будет резать на маленькие кусочки, если со мной что-нибудь случится.
— Что с вами может случиться? Утром ушли, вечером с обезьяной пришли. Если за один день не управитесь, ничего страшного, вернётесь и в другой раз сходите.
— А вы что уже согласны на два миллиона каждому?
— Нет, я же сказал мне надо цену согласовать. Если вы настаиваете, я должен буду поставить своё руководство в известность и только после одобрения могу с вами продолжить разговор.
— Ну что же идите и согласовывайте.
Толстяк помялся, потом встал, протянул мне руку, но мне так не хотелось пожимать его потную руку, я её проигнорировал, сделав вид, что очень заинтересован, как заяц убегает от волка.
— Чё он хотел?
— Дело предлагал на два миллиона.
— Врёшь, — Сеня Богомол подрабатывал в этом кафе на раздаче мороженного. Он сам мне принёс вазочку с мороженным, — А что делать? Если что я согласен.
— Надо выяснить кто он и откуда, и если кто-то без моего согласия, хоть что-то для него сделает, уши обрежу. Всё понятно?
— Ваня, чё мы придурки последние? Он на карте очень хорошо виден ты когда мне ткнул в него я сразу чип повесил. Он сейчас идёт пешком в тур городок. Его Паша Лимон будет вести, я с ним созвонился, он по онлайн камере его уже срисовал и будет вести.
В городе развесили очень много камер, при большом умении, если надо кого-то выследить надо только знать какие камеры и в какой последовательности включать. Камеры в городе начал вешать мой папа, сперва неофициально, а потом протянул как закон через местную думу. Никто не стал возмущаться о правах частной жизни и тому подобной белиберде. Закон о камерах прошёл большинством голосов, вернее единогласно.