— Я сейчас думаю о тебе, пойдём ко мне?
— Магда у меня индивидуалка сломана уже полгода, всё никак дойти обменять не могу.
— Как это? Ты полгода ходишь с неисправной камерой? То есть у тебя там, ничего нет?
— Нет.
— А зачем ты мне об этом говоришь? — Она вдруг опомнилась, — Мне это совершенно не интересно.
— А что тебе интересно?
— Ничего, я совсем забыла мне нужно бежать.
— Магда.
Она оглянулась, расплываясь в улыбке.
— Ты сумочку с диктофоном забыла.
Улыбка сползла, так и не родившись, дверь хлопнула. Я не переживал, она всё забудет через пятнадцать минут, а через полчаса сама позвонит.
В вечерних теленовостях появилось сообщение, что-то о пропавших туристах. Появились не проверенные слухи, которые в данный момент проверяются специальной экспедицией телеканала.
— Какие ещё на хрен новости? Ваня чего ты ей там наплёл?
Папа подскочил с дивана и медленно стал обходить все места, где сегодня была Магда. Результатом его поисков стал колпачок от помады. Папа, молча, сунул под нос маме свою находку. Мама отрицательно помотала головой.
— Я её суку посажу за нарушение границ частной собственности, — Папа отнёс колпачок в соседнюю комнату и вернулся, — Она у меня коза кровавою слезою умоется.
— Вася может это и не то, что ты думаешь мало ли колпачок, а может это и не её.
— Я же тебе его показывал, ты сказал, что не твой у нас в доме баб больше нет.
Мама поморщилась, но ничего не сказала.
— Слушай сынок, куда ты реле дел?
— Спрятал.
— Где ты его спрятал, тебя ведь практически сразу обыскали, тебя ведь только и спасло то, что у тебя не было реле.
Обратная дорога была гораздо легче. Мне не приходилось ни за кем следить, я шёл, не боясь, что меня кто-то может увидеть. На обратном пути меня встретил медведь, хотел мне отомстить, но я первый напал и набил ему морду, самка стояла и смотрела в десяти метрах не пытаясь, приблизится, только бы попробовала ей бы тоже попало.
После бойни, которую выиграли аборигены, они ходили по поляне пытались ловить рыбу в пруду, короче дурака валяли. Никто из местных не пытался провести никакого обряда со своими убиенными соплеменниками. Папа ещё тогда сказал, что они не разумные, если у них нет культа после жизни. Бабаи и слоняры ходили вместе, иногда какой-нибудь бабай натыкался на слоняру, разводил свои клешни в стороны и обходил слоняру и шёл дальше. Иногда кто-нибудь из бабаев останавливался над трупом какого-нибудь туриста и долго стоял не шевелясь, потом будто что-то вспомнив, начинал суетливо ходить по поляне. Вскоре какой-нибудь другой бабай останавливался над другим трупом или же снова над этим же и так же постояв, начинал бегать. Я не понимал, что они вытворяют, вроде ничего особенного не делали, но и не уходили. Я настолько увлёкся, что даже не заметил, как мимо меня прошли два бабая и направились к поляне. Они прошли почти по мне. Как же так я даже не вздрогнул и не услышал опасности. Идущий сзади бабай оглянулся. Я был готов поклясться, что он смотрел именно на меня. Ночь я провёл на дереве далеко от места боевой славы. Когда я вышел на поляну, никого не было. Я старался услышать бабаев и слоняр, но бабаев уже даже не было слышно, а слоняры шли далеко вниз по течению реки. Трупов бабаев и слоняр не было, трупы людей были сложены вдоль реки ногами к реке, оторванные головы были положены рядом с их телами. Значит какой-то ритуал у них существует. Странно, что аборигены не тронули оружие, мне пришлось ходить по полю брани и собирать все рюкзачки и сумки и всё, что можно было хоть как-то соотнести с туристами, я собрал даже оторванные пуговицы. Наверняка экскурсанты нашли то, что искали, не зря ведь они были так оживлены и что-то обсуждали, потом только начали пробиваться к порталу.
Когда я вышел через портал, первый мной услышанный был папа.
— Ну а вы что спите, мимо вас пацан лезет в портал. А ну давай домой бегом.
Пока они хлопали глазами, папа провёл меня мимо постов и усадил в свой уазик, закинул на заднее сиденье мой рюкзак, однако спецназовский майор успел меня обыскать, он сделал это так ловко практически пока я проходил мимо него.
— Ты что же это с пустыми карманами решил проскочить портал? Как же ты собирался его открыть?
— Товарищ майор, а как проходят порталы через терминал? Заходят в него и всё, больше ничего не надо.
— А что же у тебя в рюкзаке? — Майор не хотел униматься, — Позволь посмотреть.
— Послушай майор, мой пацан решил посмотреть мир, я ему дома всыплю и какая тебе разница, что он успел утащить из МОЕГО дома.
— Так-то оно конечно так, только кто его знает, нет ли там оружия, которое пропало с базы четыре года назад и так до сих пор нигде не появилось.
Папа закинул руку за спину, зацепил с заднего сиденья сумку и протянул её майору. Я думал, что сейчас будет ведь в сумке два папиных ствола, два вереска — автоматы недомерки и три обоймы к ним, а так же все жетоны и документы туристов.
— Основательно твой сынок подготовился, жрачки то набрал недели на две, о, он у тебя ещё и водку пьёт.
— Это для дезинфекции, — Я ещё не понял что происходит, но у меня в рюкзаке никакой водки не было, — Вдруг поранишься.
— Да ладно, я понял, только водку лучше во фляжке держать. Спасибо шериф за содействие.
Майор протянул сумку папе, тот молча её принял, бросил мне на колени, только сейчас я заметил что сумка не моя. С этой сумкой всегда ездит папа в ней он держит еду на всякий случай. Папа завёл машину.
— Да, Пальников я что хотел сказать, твои проспали моего, я предлагаю не поднимай шум, всё таки сам понимаешь у шерифа пацан хотел убежать, да и тебе достанется.
— Ты молчишь и я молчу, а мои и подавно молчать будут.
Майор развернулся и пошёл к порталу, потом не поворачиваясь помахал поднятой вверх рукой.
— И тебе не кашлять. — Потом папа повернулся ко мне, — Чувствуешь, как повезло? Я пятый день здесь сижу, тебя караулю. Я как знал, что ты в это время пойдёшь. Скоро блокаду снимут. Туристы всё?
— Все.
— Кто их?
— Природа сожрала.
— С ней шутки плохи. Как там аборигены? Всё ещё злятся?
— Не знаю меня не тронули, может мне показалось, но они кажется, знали о моём присутствии.
— Может быть.
— Да пап помнишь подранка волка, которого ты ножом, когда пердуна ловили, мы потом ему рану нитками зашивали, и он у нас две недели жил?
— Как же конечно, у него ещё ухо загнуто.
— Да точно ты ещё сказал, что кто-то хотел откусить, когда выпивку закусить нечем было. Он теперь вожак.
Я понял, что мне грустно вспоминать, потому что там осталось детство. Папа что-то понял и замолчал.
Магда вещала о трудной стезе журналиста, который вынужден по крупицам вылавливать истину, вытягивать чуть ли не клещами правду у обывателя, который даже не понимает, что на правдивые новости имеют права все люди.
— Во чешет? Блин как пулемёт, хрен остановишь. Слушай Ваня будет звонить после передачи, узнай, что она имела ввиду под экспедицией. Если она имела в виду тот колпачок под столом, намекни, что он в мусорке, и завтра с утра мусор вывезут. Всё таки скажи мне где реле?
— В ботинках у меня их два, одно наше другое Сергея Павловича.
— Но ты же вышел сразу же в их объятия как ты тогда нажал на кнопку на реле?
— Да очень просто нажал да и всё. Ногой нажал.
— Ясно оружие там оставил?
— Практически всё оружие оставил там, кроме этих маломерок.
— Пистолет пулемёт вереск их ещё с ручками выпускали какая-то модернизированная модель. Использовались спец структурами, скорострельность, бешенная и ещё один нюанс, здесь на наших складах этих автоматиков нет. Это говорит о том, что два автомата были принесены с собой. Так что нам скоро придётся опасаться не только Магды с её страстью к шпионским играм, но и разных дяденек вот с такими автоматами, у них возможностей больше, чтобы узнать, о чём мы говорим. А Магде твоей я устрою, блин будет знать как подслушивать за шерифом, завтра же на недельку её посажу.
— Вася не вздумай, она же это против тебя же и повернёт. Начнёт против тебя компанию, дескать, зажим информации.