— И что же ваш почтенный отец намерен делать с безобразником?
Рейнальд Гьельдре хмыкнул и вцепился в истекающую жиром утиную ножку.
— В согласии с указом государя, если в течение сорока дней никто не предъявит на бродягу прав, его поженят на весле. Хороший обычай недавно переняли у мавров — приковывать гребцов на галерах. Но ежели этот племянник вам дорог, монсеньор, тогда, конечно, отец немедля отошлет его в Париж с почетным сопровождением.
Смешки стали громче. Смуглые щеки приора чуть потемнели, но взгляд оставался равнодушно-вежливым.
— Что вы, Рейнальд. В Париже и без того хватает безумцев…
— И многие из них заседают в Капитуле ордена, — прошипели откуда-то из-за спины.
Приор не стал отвечать и на это и скоро откланялся, сославшись на срочные дела — надо было подготовить покои в Тампле к приезду великого магистра.
Жерар де Вилье не лукавил — он действительно поднялся в центральную башню, где располагались личные покои магистра ордена. Однако пришел он сюда не только затем, чтобы проверить, сметена ли пыль, проветрены ли комнаты, и не сожрала ли ковры вездесущая моль. Приор искал уединения, чтобы поразмыслить над услышанным во дворце.
Подхалимы-придворные были бы крайне разочарованы, если бы узнали, что странная новость не повергла де Вилье в стыд и гнев. С юности тамплиер привык не доверять сердцу, но во всем полагаться на холодный рассудок. Вот и сейчас следовало рассудить здраво.
Если сынок старого выжиги не солгал, и в застенках Орфлёра действительно томился некто, называвший себя племянником Жерара, тому могло быть три объяснения. Первое и самое простое: как и сказал молодой Гьельдре, мальчишка был самозванцем. Второе, самое вероятное: таким хитрым манером ему пытались подсунуть королевского шпиона. Не так уж сложно прознать, что у Жерара де Вилье есть племянник в Шотландии. Затем достаточно найти подходящего юнца, вдолбить ему нужные сведения, чтобы приор принял его за сына сестры, а потом ненароком обронить пару слов на обеде у короля — и вот уже де Вилье, обуреваемый родственными чувствами, сам впускает в свой дом змею. Тамплиер усмехнулся. Что ж, затея вполне в духе Гийома де Ногарэ, советника короля и одного из главных ненавистников ордена. Если тому хватило бесстыдства влепить пощечину самому Папе Римскому, то уж подсунуть приору Франции фальшивого родственника — и вовсе пустяшное дело.
И, наконец, третье. Мальчишка и вправду мог оказаться его племянником. Следовало рассмотреть и такую возможность, хоть она и выглядела наименее вероятной. Что Жерар де Вилье знал о замужестве сестры? Изабелла родила в браке с шотландским проходимцем сына, и сыну этому как раз должно быть около семнадцати лет. Если мальчишка пошел по стопам отца, то вполне мог примкнуть к сторонникам Брюса — а тех сейчас основательно прижал Эймер де Валенс, военный наместник Эдуарда и шурин убитого Комина Рыжего. Повстанцы разбегались, как крысы с тонущего корабля, так что для юного Томаса было бы весьма разумно пересечь пролив и искать покровительства у могущественного родича. Могли ли его по пути ограбить? Де Вилье ухмыльнулся — если парень был таким же безмозглым ослом, как его отец, странно, что он вообще добрался до французского берега, а не потонул в первой же луже. Впрочем, Томасу-старшему везло. Повезло и его отпрыску — если бы не желание Рейнальда Гьельдре унизить приора в глазах короля и придворных, гнить бы юнцу на галерах.
«Так ты все-таки намереваешься вытащить мальчишку?» — спросил себя приор, уже зная ответ.
Неизвестно, что стало последним доводом — арфа, которую нашли у молодого бродяги (мальчишка, похоже, и тут недалеко ушел от рифмоплета-папаши), смешки придворных или внутренний голос, твердивший приору, что на самозваного племянника надо хотя бы взглянуть. Собственными детьми Жерар де Вилье обзавестись не успел — он слишком рано вступил в орден. Сын сестры был, возможно, единственным его близким родственником, а родством в семействе де Вилье не разбрасывались.
Приняв окончательное решение, приор хлопнул в ладоши, и за спиной его бесшумно возник слуга в коричневом плаще.
— Позови ко мне сержанта Гуго де Безансона, — негромко приказал тамплиер. — И позаботься о том, чтобы ковры в опочивальне магистра сменили — их побила моль.