7. Третий Рим — Третий Райх — Третий Интернационал
Среди многообразных доктрин "врагов открытого общества" только две смогли одержать временную победу над либерализмом: это советский (и китайский) коммунизм и среднеевропейский фашизм. Между ними как уникальная и нереализованная историческая возможность, как тонкая прослойка политиков-ясновидцев находились национал-большевики, вынужденные действовать на периферии фашистов и коммунистов и обреченные на провал своей интеграционной идеологической и политической деятельности. В германском национал-социализме роковым образом возобладала провальная баварско-католическая линия Гитлера, а Советы упрямо отказывались открыто провозгласить мистическую подоплеку своей идеологии, обескровив духовно и оскопив интеллектуально большевизм. Вначале пал фашизм, затем пришла очередь последней антилиберальной цитадели — СССР. На первый взгляд, в 1991 году закрыта последняя страница геополитического противостояния Маммоне, демону атлантического Запада, первертному "ангелу космополитического Капитала". Но вместе с тем становится кристально ясной не только метафизическая истинность национал-большевизма, но и абсолютная историческая правота его первых представителей. Единственный политический дискурс 20 — 30-х годов, не утративший актуальности и по сей день, это тексты русских евразийцев и немецких «левых» консервативных революционеров. Национал-большевизм — последнее прибежище "врагов открытого общества", если они не хотят упорствовать в своих изжитых, не адекватных исторически и совершенно не эффективных доктринах. Если "крайне левые" отказываются быть придатками продажной и оппортунистической социал-демократии, если "крайне правые" не желают служить средой для вербовки экстремистского крыла аппарата репрессий либеральной системы, если люди, одержимые религиозным чувством, не находят удовлетворения в тех моралистических убогих суррогатах, которыми потчуют их жрецы оглупленных культов или примитивного неоспиритуализма — у всех них один путь: Национал-Большевизм.
По ту сторону «правых» и «левых», единая и неделимая Революция, в диалектической триаде "Третий Рим — Третий Райх — Третий Интернационал".
Царствие национал-большевизма, Regnum, их Империя Конца — это совершенная реализация величайшей Революции истории, континентальной и универсальной. Это возвращение ангелов, воскрешение героев, восстание сердца против диктатуры рассудка. Эта Последняя Революция — дело ацефала, безголового носителя креста, серпа и молота, коронованного вечной свастикой солнца.
Статья написана в 1994 г., оригинал по-французски, впервые опубликована в 1997 г. в жле «Элементы» № 8 (досье "национал-большевизм")
ЧАСТЬ 2 Русь Революционная
"ЯКО НЕ ИСПОЛНИЛОСЬ ЧИСЛО ЗВЕРИНОЕ…"
Книга Сергея Зеньковского
В 1995 году была переиздана книга историка религии, известного слависта Сергея Зеньковского "Русское старообрядчество (духовные движения семнадцатого века"). В ней дано детальное описание духовной истории русского раскола — важнейшего, переломного момента сакральной истории Руси. В своем труде Зеньковский затрагивает самые существенные аспекты раскола, связанные с центральными понятиями традиционализма — соотношение духовного владычества и временной власти, понимание эсхатологии, геополитические влияния, роль обряда и доктрины и т. д.
Русь, Богом избранная
Зеньковский совершенно точно указывает на то, что "в России, в древней Руси, идея особого положения русского народа в мире как народа, удостоенного православной веры, развивается уже в первый же век по принятии христианства". Уже в своем "Слове о законе и благодати" митрополит Илларион, первый этнически русский глава Русской Православной Церкви, писал об особой богоизбранности русской нации: "сбысться о нас (разрядка наша — А.Д.) языцех реченое: открыет Господь мышцу свою святую пред всеми языки и узрят все концы земли спасение, еже от Бога нашего".
После падения Византии интуиции о национальной избранности русских становятся фактически официальной религиозной доктриной. Так, в "Слове о восьмом соборе" в 1461 году уже официально записано: "в восточной земле суть большее православие и высшее христианство — Белая Русь". В 1492 году митрополит Зосима развивает эту идею и говорит об Иване III как о прямом наследнике мистической и эсхатологической миссии византийских императоров; он называет его "новым царем Константином нового града Константинополя — Москвы и всея Руси". Сходную идею мы встречаем и у современника Зосимы знаменитого русского святого Иосифа Волоцкого, который говорит в своем «Просветителе»: "… яко древние нечестие м превзыде русская земля, так ныне благочестием всех одоле."
Особенно законченную форму идея мессианской избранности Руси получает в "Повести о Белом Клобуке", которая впервые исторически зафиксирована в то же время и, возможно, была записана в круге архиепископа новгородского Геннадия, сподвижника Иосифа Волоцкого по разгрому ереси "жидовствующих".
Зеньковский пишет: "Белый клобук" — символ чистоты православия и "светлого тридневного Воскресения Христова", — был, по словам легенды, дарован императором Константином папе Сильвестру. Из Рима Белый Клобук попал в Константинополь, — второй Рим, — который в течение долгих веков был центром православия. Оттуда Клобук был "переслан [опять-таки, по словам легенды] в Новгород", на Русь, так как "там воистину есть славима вера Христова". Нахождение Белого Клобука на Руси очень многозначительно, по словам легенды, так как оно указывает не только на то, что "ныне православная вера там почитается и прославляется больше, чем где-либо на земле", но и обещает духовную славу России. По мнению авторов легенды, ".. в третьем же Риме, еже есть на русской земле — благодать святого Духа воссия". Другим аргументом в пользу избранности Руси служила апокрифическая история о пророчестве апостола Андрея, проповедовавшего Евангелие на севере Греции и в Скифии. По словам летописца, апостол, остановившись на берегах Днепра, предсказал: "На сих горах воссияет благодать Божия, имать град великий и церкви многи Бог воздвигнути имать." Окончательную формулу богоизбранности Руси дал псковский инок старец Филофей, в самом начале XVI века. Филофей особо уточнил сакральную миссию Москвы и московского царя, развивая линию митрополита Зосимы. Обращаясь к великому князю московскому, Филофей писал:
"Старого убо Рима церкви падося неверием аполинариевы ереси; второго же Рима, Константинова града церкви, агаряне-внуци секарами и оскордми рассекоша двери. Сия же ныне третьего нового Рима державного твоего царствия святая соборная апостольская церковь, иже в концах вселенныя в православной христианской вере во всей поднебесной паче солнца светится… два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти: уже твое христианское царство инем не останется."
Третий Рим — Москва и православный царь наделены эсхатологической функцией, собрать под свою спасительную сень все народы мира перед концом света. — "Все христианские царства снидоша, придоша в конец и снидошася во единое царство нашего государя, по пророческим книгам, то есть Российское царство. Два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти," — писал тот же Филофей.
Эти эсхатологические доктрины относительно богоизбранности Руси нашли свое отражение и в идее особой чистоты русского церковного обряда, сохранившего, по мнению русских XVI века, древнюю структуру, утраченную или попорченную во всех остальных православных церквях. Все эти учения — и о национальной избранности, и о совершенстве русского обряда — были закреплены постановлением "Стоглавого собора" 1551 года. Зеньковский справедливо указывает на важность циклологических аспектов понимания русскими своей священной истории.