Частью намеченной Филиппом кампании поношения покойного понтифика была также канонизация Пьетро дель Морроне — папы-отшельника Целестина V, которого якобы незаконно сместил, а затем бросил в тюрьму и отравил коварный Бонифаций VIII. Окончательное признание того, что Целестин V вознесся на небеса, по мнению Филиппа, означало неизбежное падение строптивого Бонифация в преисподнюю. Поэтому процессу канонизации святого Целестина предшествовала целая серия инспирированных «чудес», рассчитанных на простолюдинов.
Под мощным напором могущественного французского монарха, который считал себя ответственным лишь перед Богом, и под влиянием собственного окружения Климент V оставался верен своей любимой тактике выжидания и затягивания и одновременно старался держаться подальше от эпицентра событий, передав практически все под контроль Филиппа Красивого. Политический хаос в Италии того времени не позволял папе вернуться в Папскую область, поэтому он создал новый анклав — со столицей в городке Авиньон, расположенном на берегу Роны, на самой границе Прованса. В августе 1308 года Климент V объявил, что папский двор покидает Пуатье и переезжает в Авиньон. Это считалось временной мерой, однако город оставался резиденцией католических иерархов в течение семидесяти лет.
Но даже после переезда в Авиньон, затянувшегося до марта следующего года, давление Филиппа Красивого на папу не ослабло. И перед самым отъездом из Пуатье Климент все-таки согласился на судебное расследование дела покойного Бонифация VIII, но пошел на это весьма неохотно, испытывая угрызения совести, поскольку отлично понимал, сколь губителен может быть этот суд для авторитета папской власти. За пределами Франции известие о предстоящем суде вызвало волну возмущения. И всем стало ясно, что Климент V — всего лишь пешка в руках Филиппа IV. Король Яков II Арагонский прислал папе резкое письмо, высказав свое беспокойство в связи с этим.
Неудивительно, что, когда расследование все-таки началось, защиту Бонифация VIII взял на себя сам Климент V: он воззвал к благочестию короля Филиппа, говорил о его преданности делу церкви, которую тот неоднократно проявлял. После этого папа разрешил продолжить расследование, но, умело используя доскональное знание римского права, искусно затянул процесс — то скрупулезно требуя многочисленных письменных материалов по делу, то просто откладывая слушания, как, например, в декабре 1310 года из-за приступов желудочной болезни.
До его выздоровления консультации по делу Бонифация продолжались вне зала суда. В результате папа и французский король нашли компромиссный вариант: Климент V признавал, что скандальное нападение на покойного понтифика в Ананьи — просто недоразумение, ведь королевские посланцы во главе с Ногаре хотели всего лишь пригласить папу на заседание Генеральных штатов. А сам факт насилия в отношении Бонифация VIII объясняется неприязнью его личных врагов из Папской области. При этом была подчеркнута почетная роль короля Филиппа — «стойкого борца за веру» и «защитника католической церкви». В ответ на это Климент отозвал все папские указы с критикой Филиппа и его приближенных. Гильом Ногаре получил папское прощение в обмен на обязательство отправиться в крестовый поход, а также посетить некоторые святыни во Франции и Испании. Филипп Красивый пошел еще дальше — он объявил о согласии с любым решением, которое примет Климент V по делу его предшественника Бонифация VIII.
Достигнутый компромисс вызвал негативную реакцию в Европе. Данте Алигьери представил эту историю как пример откровенного проституирования Папской курии французским королем. Посол Арагона при папском дворе писал своему монарху, что «Филипп теперь стал королем, папой и императором одновременно». Широко распространился слух, будто отпущение грехов Гильому Ногаре стоило королю Филиппу сто тысяч флоринов. Однако, по мнению современных историков, поведение папы Климента V в деле Бонифация VIII не столько заслуживает критики, сколько позволяет ясно понять, что на самом деле папа одержал политическую победу. Фактически единственный компромисс, на который он согласился, — формальное одобрение действий французского короля. Однако это решение носило чисто умозрительный характер и легко могло быть пересмотрено. Столь же обдуманно Климент поступил и в отношении «папы-отшельника» Целестина V, который был канонизирован в 1313 году, но лишь как праведник и под светским именем — как святой Пьетро де Морроне, а не как мученик, на чем настаивал король Филипп.