Твоя душа, сын мой, сильная, с горячим огнем в чаше лотоса, но очень крепко связана со всеми древними основами жизни и плотно закутана в покрывало Майи — потому ты и художник, что так остро чувствуешь все изгибы, все краски этого покрывала. Змей Кундалини — змей сильной плоти и чувственности — был вначале под властью твоих исканий, твоего пути. Но карма твоя еще несовершенна, и воздаяние тебе пришло через твой же путь. Ты выбрал творчество плотской красоты, поставил задачей воплотить в образе женщины всю силу Майи — в этом была твоя победа над Кундалини, в этом отличие твоего восхищения женщиной от простого вожделения самца. Но в этом же и твоя слабость — творчество стало любовью, любовь — страстью, и змей Кундалини развернулся во всю твою душу и страсть и отравил ужасной ревностью, лишив счастья любви.
Гуру умолк. Тамралипта, затаив дыхание, старался не упустить ни одного слова учителя. Художнику казалось, что старый йог с неумолимой прозорливостью простыми и широкими мазками пишет картину души самого Тамралипты.
— Когда ты сказал о своем образе Парамрати, — продолжил йог, — мне стало ясно, что ты пленник сетей Майи. Красота и ревность — они обе из древней души — отсюда, — гуру постучал пальцем по кувшину, и тот издал глухой медный звук. — Красота — это совершенство в необходимом назначении тела, которое воспринимается без рассуждения опытом и памятью миллионов поколений. Почему так тебя восхищают стройные ноги, большие глаза, тонкая талия, ровные чистые зубы, гладкая и блестящая кожа? Все это так просто! Все эти черты — неизбежные спутники здорового тела, гибкого, сильного и подвижного — именно такую подругу должен был выбрать себе дикий древний полузверь-мужчина. Инстинкт поколений заменял ему разум, постепенно это перевоплотилось в ощущение чего-то верного, истинного, прекрасного. Это и в самом деле верное и истинное — наилучшие пропорции человеческого тела как материального источника движения и силы…
Знаю, о чем ты хочешь спросить, и сейчас отвечу — слушай дальше. Широкие бедра, круглая, широкая, но не очень выпуклая грудь — это совершенство в другом значении, в продолжении рода, гарантии сильного, здорового потомства, также вошедшее в бессознательное восприятие той частью души, что в кувшине под чашей Ом. Но эти признаки силы плодородия должны находиться в гармонии с гибкостью, подвижностью тела, чтобы подруга дикого мужчины могла быть спутницей в беге, охоте, плавании. Почему ты считаешь прекрасными широкие бедра, лишь когда они очерчены крутой, но плавной дугой? — Художник изумленно вскинул голову. — Да потому, что эта форма отвечает одновременно силе, быстроте движения и ловкости. Когда бедра переходят в узкую, гибкую поясницу, когда они не отягощают колен и поддерживаются сильными и обязательно длинными ногами… Это — выбор подруги по быстроте и выносливости. А грудь — если она высокая — тоже признак выносливости. Если груди широкие в основании и круглые, но крепкие и не очень сильно выдаются, а вы ступают неглубокими чашами, это означает совмещение двух требований — достаточного запаса молока для ребенка и одновременно удобства на бегу и ходу. Такие груди не будут болезненно трястись, мешая женщине, не будут задевать за деревья и кустарники во время охоты или бегства.
Так каждая черта, каждая линия твоего идеала оказывается очерченной заранее, имеет свое строгое назначение и безошибочно угадывается древним инстинктом, яунвритти…
— Подожди, — йог остановил порывавшегося что-то сказать художника, — сейчас все тебе станет ясно. Почему же этот образ возник в Древней Индии и не только Индии, и почему он стал твоим идеалом Парамрати?