Время, к сожалению, диктовало мне условия: исследовать ли места около границ расселения хауса и джерма или выбрать Зиндер и озеро Чад. В конце концов я принял компромиссное решение — доехать до Маради, где в это время проводил записи мой коллега из Института восточных языков, ученик профессора Андрэ Мартинета. Я решил встретиться с ним, а уже потом вернуться в пограничные земли хауса и джерма, которые французские географы называют «Le pays des Maouri».
Мои первые впечатления от поездки подтвердили слова путеводителя: дорога в большей своей части была исключительно однообразна. Выгоревшая равнина, поросшая засохшей травой и кустарниками. В засушливый период он кажется желтым высохшим морем, по которому ветер из Сахары гонит тучи пыли. Когда едешь в машине, то при температуре между тридцатью и сорока градусами все время тянет открыть хотя бы немного окошко. Но стоит это сделать, как в машину, не принося прохлады, врывается пыль. За одну минуту белая рубашка покрывается красным налетом, не лучше выглядят брюки, платок, нижнее белье, блокноты, карты.
По пригоркам и долинам разбросаны деревни сонгайских джерма, некоторые из них примыкают прямо к дороге. Высохшую долину, по части которой лишь в сезон дождей несутся потоки воды, называют даллоль. Через несколько сотен метров, уже на территории земель хауса, она же зовется — кваре. Саванна, местами переходящая в степь, ничем уже не напоминает прошлое, прошлое той земли, которая входила в сферу влияния двух больших западноафриканских племен. Ничто не говорит здесь и о тех временах, когда богатая империя Гао пыталась подчинить своему влиянию и господству традиционные торговые центры — города хауса, главные из которых расположены дальше на юг, там, где теперь Нигерия; к ним относились также Гобир и Дамагаран — современный Зиндер. Ничто не напоминает и сложного процесса взаимного влияния двух соседних больших народов и маленького племени кочевников — фульбе. Когда-то они в так называемой священной войне ислама против неверных (движения наполовину религиозного, наполовину социального и национального) овладели богатыми городами хауса, изменив их национальную и социальную структуру. Сейчас полуфеодальная прослойка родов фульбе быстро ассимилируется, наиболее передовая их часть отложила мечи и копья, вернувшись к спокойной жизни кочевого племени, заботящегося в основном о своем скоте.
Мы встретились с ними сразу же на окраинах Досо. Фульбе — большей частью народ кочевой, они никогда не останавливаются на одном месте надолго, и увидеть их можно только там, где есть пастбища для скота. С севера в эти места заходят воинственные берберы — туареги, которые были когда-то самым опасным и сильным противником французских колонизаторов.
Во время первой мировой войны туареги восстали. Они окружили несколько французских постов в пустыне и захватили один из самых крупных центров современного Нигера — Агадес. Более тысячи туарегов восемьдесят два дня держали в осаде французский гарнизон. Восстание быстро распространялось, дошло до южных областей и начало охватывать английские колонии. Только военное превосходство французских войск, усиленных несколькими английскими подразделениями, позволило колониальной армии подавить восстание, продолжавшееся целый год. В те времена говорили, что восставших поддерживали и из Триполитании, и с Ближнего, Востока. И это был не единственный случай. Туареги не оказались одинокими. В 1899 году в этих местах племена джерма, обратили в бегство сенегальских стрелков, насчитывающих около двух тысяч. Правда, уже через несколько месяцев сенегальцы во главе с капитаном Вулета вернулись в эти края, и уже никто не мог спасти джерма от колонизации. Тут не было возможности маневрировать между английским и французским влиянием, как это было в Дагомее или Того.
В начале XX века совместная англо-французская комиссия утвердила границы между тогдашней Французской Западной Африкой (позже территорией Нигер) и английской колонией Нигерией.
Вдоль этой границы по «дороге арахиса» шел наш автомобиль. Чтобы достигнуть первой цели путешествия — Досо, мы едем по направлению к границе с Дагомеей.
Дорога, однако, показалась мне однообразной лишь на первый взгляд. Живописные селения джерма с характерными для них круглыми хижинами встречаются тут, конечно, реже, чем деревни в саваннах Того, Дагомеи или Ганы. Через десять километров или несколько более того показались крыши из просяной соломы и характерные очертания глиняных стен. Маленькие хижины привлекают: они соблазняют путника в тяжелую полуденную жару остановиться и напиться холодной воды из традиционной посуды из тика или глины, которая гораздо лучше сохраняет прохладу, чем европейские бутылки и термосы.
Появление автомобиля в селении джерма не является чем-то из ряда вон выходящим, так как селения эти расположены на «дороге арахиса». Тут за месяц, а тем более за год проезжает бог знает сколько таких машин. На большие же грузовики не обращают внимания даже местные мальчишки.
Машин, останавливающихся в Гуесельбоди, Туробону или в Бурими, не так много. Здесь такой случай — уже сенсация. Сначала, как положено, прибегут мальчишки, потом появятся и старшие, прервав свои спокойные беседы под тенью какого-нибудь редкого дерева или глиняной стены; степенно, не спеша идут они посмотреть, кто к ним пожаловал. Достаточно несколько минут — и вы уже представлены вождю, потом следует присесть в общий круг со старейшими и рассказывать. Вам сразу же предложат угощение — все, чем богата деревня: немного воды, просяную кашу, арахисовые и кокосовые орехи, несколько кусков жареной на вертеле баранины, густо посыпанной перцем. Иностранец, приехавший с побережья, из края какао, из Ганы или Того, или из пальмовых лесов Дагомеи, сразу же услышит вопрос, не встречал ли он в больших городах и портах кого-либо из здешних мест.
В самой засушливой части саванны, около границ со степями и Сахарой, уклад жизни в деревне постепенно меняется. Земля дает тут работу и средства к существованию только в период дождей и сразу же после него, поэтому большинству молодых людей ничего не остается делать, как уходить на заработки — в Ниамей, Оугадогу, Абиджан, Дакар, Аккру или Котону. Может быть, они вернутся через три-четыре месяца, может, через шесть. Кто знает? Вон тот старик вернулся домой только через десять лет, но все же вернулся… Кое-кто возвращается с женой из чужого племени, деревня ее принимает, растут дети, а потом… тоже уходят.
Но время не ждет, мы должны ехать дальше.
Осталась позади французская полуразвалившаяся крепость Поста Марту. Напрасно пытался я узнать, кто разрушил эти могучие стены, на которых теперь растут только сорняки. Может быть, всего лишь беспощадное время, изменяющее лицо Африки, — ведь давно уже отпала надобность охранять дорогу от нападений. Сейчас здесь можно встретить караваны таурегов, направляющиеся на север, туда, где ни кустика, ни травинки, где начинается песчаная пустыня. Проводники каравана машут нам издали и по-приятельски здороваются: «Санну-санну». Это напоминает приветствие, которым обмениваются в Европе водители автомашин одинаковой марки.
И вот уже видны глиняные стены Досо. Дорога тут поворачивает в Дагомею. Огромные грузовики везут по ней товары к морю и от моря. Городок скорее похож на небольшую станцию, а гараж — большая бензоколонка и маленькая гостиница — напоминает автобазу. Все это, конечно, появилось тут только в последнее время. Старое Досо — со времен начала колонизации резиденция французского комиссара, о чем говорят белые арки над входом в здание, где во дворе в тени мощных стен можно выпить вместе с полицейскими, местными служащими и почтовым чиновником такое теплое пиво, которого нигде не встретишь в Африке. Стоит выйти наружу по тенистому коридору, как у вас обязательно закружится голова. Как же иначе, пиво при сорока градусах жары! Жажда так и осталась неутоленной, прибавилась только тяжесть в голове.
На небольшой площади сейчас базар. Можно пройти между маленькими магазинчиками и, отказавшись от апельсинов, привезенных из Дагомеи или Нигерии, посмотреть на волшебную палку, которая помогает избежать укуса змеи, на парикмахера хауса, который тоже употребляет мыло из Нигерии. Трудно утверждать, но, наверное, все, что здесь есть, доставлено контрабандой через границы…