Выбрать главу

Душа поэта и всего народа не случайно предстает голубкой в руках Всевышнего — образ, отсылающий сразу и к Книге Псалмов, и к Песни Песней. Рог, поющий о радости (как и «червленый рог», упоминавшийся ранее), — шофар, древнейший еврейский ритуальный музыкальный инструмент, созданный, согласно преданию, из рога того барана (агнца), который был принесен в жертву вместо Исаака во время несостоявшегося жертвоприношения Авраама (см. Быт 22). В шофар трубят в годину самых великих праздников и самых великих бедствий, чтобы услышал Всевышний. С трубления в шофар начинается праздник Рош га-Шана — Нового года. Именно в шофар должен трубить Мессия, который въедет во врата Иерусалима на белом осле. Его приближение приветствует поэт в цикле «Новый год» (1923);

Одевай же, осень, пышно В тонкий пурпур и виссон Наклонившегося Тишри К чашам бронзовых весов.
Слушай скрип сандалий тирских, Протруби в бараний рог: Новый Гость Востока близко С Книгой о судьбе миров.
В небе головою овна Перед ним луна зашла, И в глазах скрижалью новой Развернулся красный флаг.
У него все тот же посох Тысячу шестую лет Миндалем розоволосым Расцветает на земле.
Омывай же ноги Гостю, Осень, грустная сестра: Рош Гашоно звонко бросит Золото Офирских стран.
[388]

Как явствует из контекста, мессианские надежды М. Ройзмана связываются с потрясениями и революционными преобразованиями, произошедшими и происходящими в России. Ему кажется, что возродилось героическое время Хасмонеев (Маккавеев), время борьбы за истинную свободу, что вместе с обновляющейся Россией переживут обновление все ее дети, все составляющие ее народы, в том числе и евреи. Молот Йегуды Маккаби (Иуды Маккавея), который обрушился на врагов в древние времена (согласно народной этимологии, прозвище Маккаби происходит от слова «молот»), ассоциируется в сознании поэта с молотом на красном флаге:

Пью вино воспоминанья В заповеданной главе О грозе былых восстаний Маккавейских сыновей…
Сокрушил мечом Иуда Войско Антиоха[55] в прах, — Колесницы, башни — грудой В пасть Хоронского костра[56].
И вождя прозвал Израиль Молотом за тот удар, На кровавых маках края Песни мятежа создал…
Слышу рев, и лязг, и грохот: Лагерь Горгия[57] — золой,
И на вражеских воротах — Бусы вражеских голов.
И на стяге в блеске молний, За Хевроном далеко, Золотом расшитый молот Смотрит в озеро веков.
[389]

Древний Хеврон, где раскинул некогда шатры, придя в Землю Обетованную, праотец еврейского народа Авраам, древний центр колена Йегуды, символ самой Иудеи, рифмуется в сознании поэта с Россией. Он наивно верит в то, что доблесть и мудрость древнего народа, его традиции, его несгибаемая вера понадобятся новой России:

Только осень леденеет, Только полночь глубока, — Пей из книги Хасмонеев, О душа, второй бокал!
Я при встрече Рош Гашоно Не посыплю хлеб золой, А в России сокрушенной Прокричу ему: «Шолойм!»
Даст червонные доспехи Тополь в северном лесу, И седые ночи с песней Лук и стрелы принесут.
Ибо в мире повторимы Огневые времена, От которых кровью принял И борьбу, и бунт, и знак!
Ибо с веткою маслины, В радуге семи свечей, Проворкует год счастливый Слава на моем плече!
[389–390]

Поэт с искренней и трогательной любовью пишет о России и сокрушается, что она долго была ему и его народу не матерью, но мачехой. Тем не менее он видит ее в светлом образе седой усталой матери и тревожится за ее судьбу, ищет для нее слова утешения:

Еще задорным мальчиком Тебя любил и понимал, Но ты была мне мачехой В романовские времена.
А разве ты не видела, Что золотой пожар возник От зависти и гибели И человеческой резни?
вернуться

55

Антиох IV Эпифан, царь из династии Селевкидов, начавший в Иудее во II в. до н. э. насильственную эллинизацию. Именно в ответ на его притеснения в 167 г. до н. э. вспыхнуло восстание под руководством Маккавеев. См. подробнее во Введении.

вернуться

56

Хорон — место, где был разбит селевкидский военачальник Серон с большой армией.

вернуться

57

Горгий — один из полководцев Антиоха IV.