На другой день областная газета «Молот» напечатала заметку о пожаре, написанную кем-то из работников сельсовета, и всем нам было приятно найти в ней слова благодарности в адрес экспедиции.
Прощай, Танаис!
Как ни интересна работа в экспедиции, как ни пленительны тихие донские вечера, но к концу работы всех уже тянет назад домой. Все отчетливее вспоминаются домашние радости и соблазны столичной жизни, все чаще начинаешь мысленно подсчитывать оставшиеся до отъезда дни. И проходящие через хутор поезда уже не кажутся заброшенными случайно из чужого мира. Они манят и зовут, они напоминают о том, что всего 18 часов езды отделяют нас от Москвы, от родных и друзей, от библиотек и театров, от всего того, что было оставлено нами полтора месяца назад и что теперь так властно влечет обратно. И таблички на поездах «Кисловодск — Москва», «Тбилиси — Москва» становятся как бы залогом нашего скорого возвращения. Наконец определяется срок отъезда, и все в экспедиции приходит в движение. Перед концом экспедиции у каждого участника всегда оказывается особенно много работы. Нужно еще тут докопать, там дочистить, в одном месте произвести обмеры, в другом — засылать яму, в третьем — сфотографировать расчищенную в последний момент кладку и т. д.
Одновременно идет подготовка к отъезду и отправке грузов. Собирают, пересчитывают и связывают инструмент, моют и чистят кухонную посуду, покупают ящики и забивают в них находки, осторожно упаковывают в бумагу и стружку целые сосуды и хрупкие вещи.
По традиции после окончания работы устраивается «отвальная» — праздничный ужин, для которого загодя закупаются вино и сладости, пекутся пироги и готовятся салаты. Никого не смущает непритязательность экспедиционной сервировки — то, что вино приходится наливать в кружки, а скатерти заменяет разостланная прямо на травке упаковочная бумага, вокруг которой в живописных позах полулежа располагаются участники пира. Шутки, смех, песни звучат в этот вечер далеко за полночь над тихой рекой, на улочках хутора, на освещенном луной пустынном городище. Радостно на сердце и от сознания, что работа успешно закончена, и от ожидания предстоящей встречи с Москвой.
На следующее утро начинается разъезд экспедиции. И опять, как в Москве, в начале экспедиции, первой выезжает в путь автомашина, груженная оборудованием и ящиками с археологической добычей. А вслед за ней отправляются в Ростов и сотрудники экспедиции, чтобы оттуда поездом или самолетом (уж очень нетерпится!) вернуться в родную Москву. Прощай, Недвиговка, прощай Танаис, до будущего полевого сезона!
ИЗ РУИН И ПЕПЛА
В пыли архивов
Прежде чем приниматься за раскопки, археолог обязан познакомиться со всем тем, что уже известно об изучаемом памятнике, со всеми работами, которые на нем производились. В отношении Недвиговского городища это было сделать не особенно трудно: несмотря на большой объем проведенных здесь ранее раскопок, материалов о Танаисе сохранилось сравнительно немного. Два письма Стемпковского к Бларамбергу о местоположении древнего Танаиса, довольно общий отчет о раскопках Леонтьева и совсем уже краткие заметки о раскопках Хицунова, Тизенгаузена и Веселовского — вот почти все, что было опубликовано о прежних работах на городище. Правда, в архивах хранятся еще рукописные документы об этих раскопках. В аккуратно подшитых и пронумерованных «делах» сохраняются написанные каллиграфическим почерком писарей различные справки и отношения об отпуске нужных на раскопки сумм, распоряжения наказному атаману казачьего Войска Донского об оказании помощи в исследовании Недвиговского городища, ведомости на выплату прогонных денег на лошадей и другие казенные бумаги, несущие на себе штампы различных министерств и департаментов и размашистые подписи титулованных сановников, министров и генералов. Вся бюрократическая мощь Российской империи Николая I и Александра II встает за этими витиевато составленными и красиво написанными, с росчерками и украшениями, бумагами различных «сиятельств» и «превосходительств».