Каира не могла больше сдерживать горькие слёзы, которые душили её. В этот момент она выглядела намного миниатюрнее и хрупче, чем обычно. Острые плечи дрожали под натиском эмоций, вьющиеся локоны будто утратили привычный блеск.
София бесшумно поднялась со скамейки и закинула на плечо сумку. Посмотрела сверху вниз на подругу, которая понуро глядела куда-то вниз.
— Мне правда жаль, Каира! — сдержанно проговорила она. — Буду молить всех Святых, чтобы у вас всё было хорошо. Но я не могу тебе помочь, прости. Боюсь, это наша последняя встреча!
София достала из кармана оригами в форме птички и положила на скамейку, где минуту назад сидела сама. Изящная фигурка из пергамента, наделённого особыми магическими свойствами — таким незатейливым способом они с самого детства оставляли друг другу послания. Оригами из подобного пергамента даже в стихийные бедствия всегда находит своего адресата. Благодаря этой хитрости подруги находили друг друга даже спустя столько лет. Эту самую птичку с указанием места встречи София получила буквально на днях.
Бросив короткий взгляд на подругу, она молча двинулась по дорожке и вскоре скрылась из поля зрения. Острые крылышки птички подрагивали от лёгкого ветра. Каира безнадёжно потянулась к ней рукой и сжала в кулаке. На пергаменте остались некрасивые вмятины. Такие же, как у неё внутри.
Глава первая
Настоящее время, Гамильдтон, Тарува.
Мрачные тени незаметно опускались на крыши зданий города Тарува. Блеклый свет струился по улицам, выполняя роль молчаливого проводника. Пока почти весь город спал, погрузившись в спокойное молчание, в некоторых районах кипела ночная жизнь.
Высокий юноша пересекал очередной пустынный квартал, засунув руки в карманы. Пока все другие боялись лишний раз выходить из дома, он был совершенно спокоен. Чувствовал себя хозяином бала. В такое неспокойное время каждый уважающий себя мирный житель таскает с собой нож, либо какое-нибудь самодельное оружие. Уже не редкость встретить простого торговца с арбалетом на перевес, а то и миловидную прачку с клинком, которым она едва ли умеет управляться. Столько страха ему давненько не приходилось чувствовать. Последние месяцы юноша провёл в изоляции от внешнего мира. Там, где не встретить обычных людей.
Ему в лицо ударил яркий свет от неоновой вывески. Молодой человек остановился и задрал голову, прочитав название: «Лживые бесы». Весьма злачное местечко. Капюшон надёжно скрывал личность, но его и так никто здесь не знает. Юноша вдохнул полной грудью воздух с резковатыми примесями нечистот, и бесшумно вошёл в здание.
Ленивый взгляд заскользил по посетителям. Все разом на него уставились. Присматриваются к чужакам, не доверяют. Кто-то уже незаметно потянулся под столом к оружию. Юноша лишь вяло улыбнулся: «Нашли кого пугать своими зубочистками!».
Под пристальным вниманием он направился к барной стойке. До ушей доносились обеспокоенные перешёптывания. Каждый видел в нём угрозу, но пока не рисковал нападать первым на с виду безоружного микора. Хотя внешность бывает обманчивой.
— Ты кто такой? — гаркнул жилистый бармен, как только молодой парень приблизился.
— А тебе какое дело? — сухо отозвался тот. Это вызвало новый всплеск негодования среди посетителей.
— Ты уж извини, пацан, — хмуро процедил мужчина, — но у нас новые правила — теперь принимаем только своих. Так что лучше вали подобру-поздорову, либо назовись и докажи, что тебя можно не опасаться!
Как смешно ему было слышать подобные слова в свой адрес от человека, который в два раза выше и мощнее. Ему вторил одобрительный шёпот десятка посетителей. Юноша неспешно скинул капюшон и представил на всеобщее обозрение красивое лицо с оливковой кожей. В больших голубых глазах блуждала усмешка.
Большинство посетителей с облегчением выдохнули. По крайне мере, те, кто хоть как-то умеет управляться с мечом. Разве есть прок от ребёнка? Только если острый язык, который можно быстро отрезать простым взмахом ножа.
— Моё имя Влад Марлин! — с расстановкой представился юноша. Он знал, что они всё поймут. Это имя месяцами звучало из всех приёмников в Гамильдтоне. Потом поднял руки, демонстрируя отсутствие оружия. — Меня можно не опасаться, если будете делать как говорю!