— А если я не смогу? — нервно сглотнув, уточнила девушка.
— В этом деле нет никаких «не смогу», госпожа Марлин! — отмахнулся глава шаонцев. — Я только что сделал на Вас крупную ставку, разрешил использовать мои ресурсы. Не подведите! Ну, а если не справитесь, будем вынуждены пытаться его ликвидировать.
Этих слов оказалось достаточно, чтобы принять решение. Виолетта коротко кивнула, не найдя в себе силы произнести ужасные слова вслух.
— Вот и славно! А теперь идите! — удовлетворённо разрешил Романов. Хмурый взор скользнул по Мире и Кириллу. — Все вы! К вам двоим у меня нет вопросов!
Молодые нарзенцы молча покинули кабинет и направились к лифту. Никто не решался нарушить тишину, расспрашивать о чём-то друг друга. Виолетта отстала от остальных, чувствуя себя потерянной и опустошённой. Коридоры Академии непривычно давили на неё. Она задыхалась от вида каменных стен и чистого воздуха. Хотелось убежать, спрятаться. Точно не в любезно выделенной комнате на жилом этаже.
Немного помедлив, Виолетта приняла решение. Она точно знала, куда планирует поехать. И для этого было необходимо найти Дениса.
Глава пятьдесят восьмая
Вера состоит в признании доводов
души, неверие — в их отрицании
Р. Эмерсон
Золотистый нанобиль плавно подъехал к дому номер восемьдесят шесть, расположенному в Жилом квартале Танара. Одинокий, заброшенный, но гордо сохраняющий былой облик. Тёмную улицу освещали только фары нанобиля. Яркий свет разрезал темноту, нарушая привычный ночной покой.
Виолетта нерешительно смотрела на входную дверь и невзрачные окна, пока внутри неё тихо умирало что-то важное — частичка прошлого, определяющая всё. Всего сутки назад она была уверена, что никогда не захочет вернуться в этот дом, но теперь добровольно попросила Дениса об этом. Зачем? Она и сама не знала. Невольно тронула ноющее плечо. Боль уже понемногу стихала благодаря лекарствам.
Патрульный заглушил двигатель. Теперь стало очень тихо. Лишь слабый ветер иногда свистел снаружи, касаясь золотистого покрытия.
Денис неуверенно коснулся руки Виолетты. От тёплого прикосновения внутри зашелестели бабочки. Но она никак не выдала своих чувств. Лишь устало улыбнулась, не отрывая печальный взор от двери.
— Если хочешь, можем уехать! — предложил он тихим голосом.
Девушка подумывала согласиться. Слишком больно оказалось находиться здесь, видеть родную улицу и знать, что никто не ждёт её дома. Но в последний момент переубедила себя. Не хотела оставлять дело незавершённым. Маленькими шагами нужно двигаться вперёд.
— Всё в порядке! — с печальной улыбкой заверила Виолетта. — Спасибо… за то, что выполнил мою просьбу.
— Без проблем! — пожал плечами Денис.
Когда он отстранился, на неё нахлынул ставший привычным холод. Так не хватало прежних касаний. В каждое из них когда-то был вложен особый смысл. Не хватало хоть какого-то постоянства. Слишком многое изменилось. И ещё будет меняться.
«Так что выше нос, и вперёд!».
Вместе они вышли из нанобиля и оказались на пустынной улице. Ночами уже холодало. Удушающая жара стояла только днём. До рассвета оставалось несколько часов. Несколько часов прежде, чем завод начнёт свою ежедневную работу, и Жилой квартал погрузится в едкий смог.
Виолетта с наслаждением вдохнула воздух полной грудью. Не такой чистый, как в том же Шермане и, тем более, у моря. Раньше она этого не замечала. От такого количества кислорода немного закружилась голова. Девушка уже успела забыть, как любила Танар ночью. Особенно родной квартал. На улицах уже не встретить вечно нахмуренных соседей, которых заботило лишь, как прокормить семью на последние гроши до скудной зарплаты. Измученные тяжёлой жизнью лица постепенно становились похожи друг на друга. Лишь единицам удаётся сохранять позитив. «Таким, как Эдуард. Когда-то…».
Пересекая подъездную дорожку, Виолетта невольно вспоминала, как в детстве радостно сбегала по ступеням, выходя на прогулку с Мартой. После отъезда родителей чаще приходилось гулять без взрослых, поскольку Марте нужно было много работать. Из-за этого подобные воспоминания были особенно дороги. А сколько раз она стояла здесь с Тимуром, когда они подолгу прощались, растворяясь в бесконечных поцелуях.
Виолетта тяжело вздохнула. Почему-то мысли о нём не вызывали негативных ощущений, лишь тоску. «Было непросто, но зато все близкие рядом и живы. Жаль только, не ценила должным образом то, что имела!».
Медленно Виолетта и Денис поднялись по ступеням на крыльцо. Каждый шаг сопровождался громким скрипом. Такого раньше не было. Дом будто постепенно разваливался, не выдерживая натиск собственной кровли. Дверь не поддалась. После обыска шаонцы запечатали её, страхуясь от вандалов. Денис предложил взломать.
Эта мысль казалась дикой, ведь любой потом сможет проникнуть внутрь. Виолетта с отвращением представила, как кромешцы будут ходить по дому, где раньше жила она. Как будут касаться личных вещей, не принадлежащих им. Или устроят здесь притон. Но всё же согласилась. Хотелось ещё раз погрузиться в привычную атмосферу. Нет смысла беречь дом, в который девушка не планировала возвращаться. Скоро всё может сильно измениться. Против воли местных жителей.
Патрульный расправился с замком довольно быстро при помощи короткого взмаха руки. Тишину разорвал громкий грохот. Лишь на мгновение, но этого могло быть достаточно. Виолетта огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что они не потревожили соседей. Свет нигде не загорелся. Весь квартал спал.
Денис отступил, пропуская её. Девушка нерешительно шагнула в прихожую. В ноздри тут же ударил резкий запах затхлости. Сразу становилось понятно, что здесь давно никто не живёт. Не готовит подгорелый омлет из непростительно дорогих яиц, не моет полы, не принимает ванну, не пользуется ароматными средствами гигиены и не проветривает комнаты. Нет ничего, что могло наполнить дом прежним уютом и теплом. Дом явно тоскует по своей хозяйке. «Именно хозяйке! Марта заслужила это право».
Ладонь заскользила по шершавой стене в поисках выключателя. Старая лампочка с накоплением энергии беспомощно замигала, но всё же зажглась. Прежде всего в глаза бросалась чистота. После неоднократных обысков шаонцы оставили все вещи на своих местах. Никто не действовал как танарские патрули, которые заявляются при необходимости в дома и переворачивают всё вверх дном. Лишь приличный слой пыли устилал полы. Но это было неизбежно.
— Томас не хотел доставлять лишних хлопот, если решишь вернуться! — бархатный голос Дениса звучал в этом доме слишком неестественно, ведь он никогда сюда не заходил. — Отряду пришлось потратить больше времени, но зато дом не утратил былой вид.
— Я это ценю! — тихо ответила Виолетта, ощутив укол вины. — Он, наверное, до сих пор ждёт известий.
— Кирилл ему сообщит. Не открыто, так как за нами пока могут следить. Вероятность низка. Отцу вроде плевать на нашу причастность. Но в Томаса он может вцепиться мёртвой хваткой, если что-то заподозрит.
Виолетта кивнула, выражая согласие. После пути сюда, проведённого в молчании, было приятно слышать его голос. Это помогало держаться. Она не хотела вновь погружаться в молчание, хотела часами разговаривать о чём угодно. Чтобы не думать о будущем. Только это невозможно. Денис явно тоже не очень хочет здесь находиться. Наверняка у него были другие планы.
Поэтому Виолетта лишь слабо улыбнулась и прошлась в гостиную. Здесь всё осталось прежним. Старый диванчик, на котором Марта проводила все вечера до отхода ко сну, одиноко пылился в центре комнаты. Здесь она читала книги, пила травяной чай, ждала племянницу с отработок. Свет всегда горел и служил успокоительным глотком после сложного дня.
Тяжёлый ком застрял в горле, готовый вырваться в любой момент отчаянным воплем о несправедливости этого мира. Виолетта никогда не могла понять, почему падшие люди проживают долгую жизнь, отравляясь дешёвым пойлом и магическими отходами. А хорошие светлые души лишаются жизни едва ли не в самом расцвете сил. Разве это правильно? Но потом испугалась собственных мыслей. Ведь никто не в праве вершить чужие судьбы.