Голубые глаза сверкнули холодом. В словах прозвучала искренняя обида.
— Кирилл… — начал было Томас, но тот не стал его слушать.
Бросив осуждающий взгляд на бывшего Верховного наставника, нарзенец покинул сад, оставив всех в неловком молчании.
Томас смотрел куда-то перед собой.
— Ну, это, поговорите пять минут, мы будем сразу за дверью!
С этими словами стражники вернулись в коридор, явно довольные поводом избежать неловкости. Послышался скрип закрывающейся двери.
Когда они остались вдвоём, Влад ощутил приятную лёгкость внутри. Стражникам не было до него никакого дела, а Кирилл не мог понять важных для него вещей. Томас оставался одним из немногих, кто имел способность не просто сопереживать, а действительно проявлять понимание. И слышать, и слушать.
Первое время никто из них не решался нарушить тишину. Оба понимали, что времени мало, но по разным причинам хотели не надолго застыть в этом моменте. Там, где не было ничего, кроме терпеливой тишины. А все проблемы хотелось оставить за этой дверью вместе с охраной.
Томас медленно прошёлся вдоль мощённой каменной дорожки к павильону. Со всех сторон тянулись гибкие стволы яблоневых деревьев. Плоды ещё не созрели, но от маленьких белых цветочков исходил нежный приятный аромат.
Влад нерешительно двинулся за мужчиной. Каждый шаг сопровождался глухим эхом. Колчан со стрелами и лук остались лежать у полукруглого крыльца. До ушей доносилось тихое журчание фонтана, расположенного в открытом павильоне. Мраморные колонны имели красивый узор.
Здесь было непривычно спокойно и хорошо. Хотелось разложить принадлежности для рисования и изобразить на холсте этот сад. В сопровождении пения птиц, журчания воды и лёгкого шелеста ветра, они помолчали ещё какое-то время. Но ничто не могло длиться вечно.
Томас бросил на юношу печальный взор. В нём было столько боли, усталости, сомнений, что невольно захотелось как-то поддержать. Но Влад плохо умел это делать. Что-то внутри мешало выразить переполняющие в этот момент чувства.
— Влад, прежде, чем мы перейдём к основной теме разговора, хочу, чтобы ты знал — я делаю всё возможное, чтобы защитить тебя, Виолетту, Дениса и всех остальных! — тихо произнёс он, словно ожидал, что Влад тоже начнёт его осуждать.
Но у него даже в мыслях не было ничего подобного. Более того, — эти слова его удивили и даже немого обидели. Томас словно оправдывается?
— Вы это всерьёз? — спросил Влад. — Зачем говорить то, что я и так понимаю?
Шаонец повернулся к фонтану. Коснулся рукой кристально чистой воды. От него исходил запах дорожной пыли, дешевой выпивки и табака. Антураж справедливого лидера сменился чем-то средним между бродягой и любителем выпить.
— Ты находишься в сложном положении, — его голос сливался с журчанием воды, которое почти заглушало его. — Если кто-то и имеет право злиться, так в первую очередь это ты.
— У меня нет причин злиться! Вы сделали для меня очень многое. Я не злился бы, даже если бы Вы перестали помогать. Вы беспокоитесь за всех, не сдаётесь. И, естественно, имеете право проводить время, как захотите. Здесь нечего осуждать. Даже самые сильные люди устают находиться в постоянной борьбе.
Томас улыбнулся, явно не ожидавший услышать такой ответ.
— Очень рад, что в мире есть хоть один человек, который меня понимает! — мягко произнёс он. — Если бы я мог завести семью, то хотел бы именно такого сына, как ты.
— Вы просто не видели, как я жил в Танаре! — невесело усмехнулся Влад, прогоняя мысли о том, что тоже хотел бы такого отца.
Что-то от этих откровений болезненно кольнуло внутри. Напоминало, что у него никогда не было нормальной семьи. И отголосок тихого голоса Адоры где-то глубоко внутри словно намеренно давил на старые раны.
— Вряд ли ты был хуже молодой версии меня! — подхватил Томас. — Но у тебя ещё вся жизнь впереди. Будет время догнать.
— Вернуть бы ещё свою жизнь! — мрачно пробормотал юноша.
Мужчина мягко коснулся его плеча, выражая сочувствие. Лёгкое прикосновение усилило боль, словно раны оставили не только на спине, а по всему телу. Затем прислонился к холодной мраморной колонне.
— Это будет непростая задача, — задумчиво произнёс Томас. — Хотел бы я сказать, что Закон будет на нашей стороне. Но сейчас непростое время. Верховный Совет и королева боятся, что ты можешь стать оружием в руках Императора Аскадэра.
— А они не боятся, что я могу стать оружием в руках вашего клана? — раздражённо выпалил Влад. — Что за лицемерие?
— Этого хотят далеко не все.
— Игнат Романов прямым текстом заявил, что хочет использовать меня в войне.
Томас тяжело вздохнул:
— Ты прав, несмотря на все риски, Игнат настроен решительно. И, похоже, пытается скорее пробудить твои силы.
— Тогда он будет первым, кого я уничтожу!
— Не говори так.
— А как я должен говорить? — танар в отчаянии прошёлся по павильону, как на пружинах. — Я монстр, и Вы прекрасно это знаете!
— Подожди! — шаонец взял его за руку и заглянул в глаза. — Ты не монстр, Влад. Ты особенный. Но это не делает из тебя никакого монстра. Ты слишком добрый. В тебе много сострадания. Монстр не стал бы так переживать за жизни других людей. Поэтому перестань уже это повторять!
Гипнотический взгляд серых глаз и правда внушал какое-то спокойствие. Но легче от этого не становилось.
— Я боюсь, что перестану быть собой, если выпущу эту силу! — одними губами прошептал Влад.
Томас кивнул, прекрасно понимая о чём он.
— Даже, если забудешь кто ты, — рядом с тобой будут близкие люди, чтобы напомнить! Не бойся того, что, возможно, никогда не произойдёт. Давай лучше подумаем, как нам быть с предстоящим слушанием.
Влад коротко кивнул:
— Есть какие-то новости?
— Да.
Томас выдержал паузу, поманил его к фонтану. Они сели на самый край, чувствуя спинами исходящую от воды свежесть и прохладу. Болевые ощущения становились чуть меньше. Ветви яблонь лениво покачивались, задевая крышу павильона.
— У нас остаётся мало времени на подготовку, — наконец, сказал Томас.
— И что предстоит подготовить? — бешеные удары сердца вызывали нервные вибрации по всему телу. — Выдумать убедительные причины, чтобы меня оставили в покое?
— Я получил официальное разрешение быть твоим представителем защиты на слушании. Кроме того, доверенный человек собирает из архивов всё, что связано с танарами. Любая информация может оказаться полезной. Как и детали твоей жизни. Это тоже часть необходимой работы со стороны представителя защиты. Но для тебя всё это больше не имеет значения.
— Почему?
Томас покосился на западную башню замка и понизил голос практически до шёпота:
— Потому что, когда ребята вернутся из поездки, вы с Виолеттой покинете Гамильдтон.
Влад молчал, переваривая услышанное. Хотел убедиться, что правильно понял. Человек, который всегда был на стороне Закона, предлагает теперь всё бросить и пуститься в бега?
— Мы с Виолеттой уже обсуждали такую возможность, — между тем говорил шаонец. — Я не хотел посвящать тебя раньше времени. Но теперь убедился, что тебе стоит знать. Может, сможешь лучше справляться со свалившимися тяготами. Я слабо верю в то, что мы выиграем второе слушание в нашу пользу. Учитывая твою значимость для Аскадэра, королева ни за что не позволит тебе уйти живым.
Его слова звучали как приговор. Влад прекрасно догадывался об этом сам, но теперь в его голове были только мысли о побеге. И, если бы Виолетта сейчас была здесь, он мог бы в ближайшее время покинуть Академию?
— Почему тогда Виолетта уехала? — с некоторой злостью задал вопрос танар. — Я вынужден терпеть всё это из-за неё!
— Она уехала потому что мне нужно время на подготовку! — пояснил Томас. — Не так-то просто будет увести тебя из-под носа у целого клана. Пока все думают, что я поглощён подготовкой к слушанию, я занимался разработкой плана. Одни вы не справитесь. Не стану вдаваться в подробности. Пока скажу лишь, что вам помогут.
— А что требуется от меня?
— Пока просто морально подготовиться и набраться терпения. А ещё не вляпываться в неприятности. Если возникнут проблемы с Игнатом, сразу обращайся ко мне. У меня есть на него кое-какая управа.