Вот что на это ответить? Не знаю, но точно не стоит спрашивать Тэй о подробностях её смерти там.
Неожиданно мою дилемму решает Попутчик. Блин, может дать ему нормальное имя? Или наконец-то спросить его собственное? Не время и не место, так как тонкое обоняние и куда более тонкий, даже лучше, чем у кимбаров Тэй, слух димортула кричали об опасности.
Поворачиваюсь налево, делаю шаг, закрывая собой девушку, чуть приседаю, принимая боевую стойку. Из предплечий показались костяные клинки, но пока я на полную лезвия не раскрываю. Рано.
– Приготовься, – говорю я своей спутнице. – К нам идут гости. Мобы, очень много, настроены агрессивно. Так и фонят своими феромонами. Они нас почуяли. Будет бой.
– Ясно, – моя спутница положила руку на свой жукообразный дробовик ‒ веерник. – Какие мобы не знаешь?
Тут я полагаюсь на Попутчика. Пусть и прошло много времени после его отправки в хранилище, но за прошедшие восемьсот лет отчасти и мало что изменилось. Во время гона он узнал многих мобов, которые в него входили. Совсем не изменились. Только в его время смерть обходила творения Создателей Таната стороной. Точнее он сам был смертью.
Мобы были ему знакомы. Смотрю на появившуюся перед глазами картинку и задумчиво хмыкаю. Явно какая-то гуманоидная амфибия: тощее вытянутое тело, гладкая чёрная кожа, тонкие и длинные конечности, пальцы с нехилыми когтями, вытянутый череп с клювообразной челюстью, полной множества мелких зубов. Вдоль головы, ног и рук тянулись серые перепонки, отдалённо напоминающие плавники.
Что напрягает Попутчика, так это их количество и то, что твари далеко от водоемов. Мы, если он правильно определил, где-то в служебном коридоре шахтного комплекса. Тут не может быть воды. Если ничего нигде не прорвало.
Пересказываю всё это Тэй и стараюсь описать мобов. Дело плохо – их минимум три десятка, а нас двое. И отступать некуда. Плюс я не могу стрелять и могу полагаться только на свои кулаки, когти и скрытые клинки. Ах, да, ещё у меня теперь есть гарпуны, чтобы забраться наверх.
– Дело не дрянь, Нико. Мы обречены. Это плавуны, а раз их много, то там мутировавшие мобы. Они сильнее, быстрее и сбиваются в крупные стаи. И это явно лишь разведчики, а не весь помёт из гнезда.
– Гнезда?
– Эти муты, если покидают ради пропитания воду, чтобы не сдохнуть впадают в стазис. Для самозащиты организуют в укромном месте этакие палатки, которые делают из слизи и водорослей. Их там обычно минимум две или три сотни. Плюс кладка яиц. Меньше мы не встречали. Тут нужна ударная группа для зачистки, а не пара бойцов. Поверь, им плевать на потери. Своих мертвых они сожрут, а врагов просто закидают трупами. Всё равно скоро молодняк вылупится. То есть они проснутся, все сожрут, отложат яйца и снова впадут в спячку.
Да, это всё звучит ну очень фигово. Выход я вижу один – прорываться пока нас на заперли здесь. Так, свежим воздухом тянуло явно со стороны плавунов. Между нами и выходом три десятка тварей? Думаем, как пройти через них. И быстро.
– Чего они боятся, их слабые места?
– Да это не важно. Их толпа, понимаешь?
– Скажи мне их долбаные слабости, – рычу я так, что Тэй вздрагивает. – Я либо вытащу нас обоих, или выиграю тебе время, или сделаю так, что они подавятся нашим мясом. Говори.
– Кислота, – она поднимает руку с пушкой. – Если бы они стояли плотнее, я могла бы положить целую кучу, но они так не делают. У меня, увы, не распылитель. Ещё их, как и меня, раздражает громкий звук.
– Правда? – хмыкаю я. Кажется у меня появился план. – Можешь отключить свои кимбары?
– Нет, – морщится девушка.
– Тогда стой здесь. Как далеко тебе надо стоять, чтобы тебя не задела моя атака?
– Примерно половина длины того коридора, из которого мы сюда пришли.
Ага, полсотни метров. На моей скорости четыре бита бегом. Ну, а насчёт кислоты... Хорошо, что димортул заточён на то, чтобы держать врагов близко.
– Жди здесь, оружие наготове. Как услышишь мой крик, спокойно беги ко мне. И быть готова прыгнуть мне на спину. Побудешь наездницей.
– Обычно я мужиков по-другому объезжаю, – пошутила Тэй, но как-то кисло и печально.
– Тогда жди, что скоро сделаешь это снова, но привычнее, – отвечаю я ей и бросаюсь вперёд. Как-то двусмысленно это звучит. Или нет? С намеком будто?
Ой, нашёл, о чем думать. И это я Попутчику. Тот вдруг... попросил имя. У него никогда его не было. И в прошлой жизни тоже.
И как тебя назвать, димортул? Димор? Знаю я что-то созвучное. Ему подойдёт, как некоему моему забытому знакомому. Разумному, которому я бы легко доверил свою жизнь. Другу.
В этот миг что-то незаметно изменилось. И во мне, и в Попутчике. Живое оружие обрело имя, а вместе с ним? Не знаю. Словно он обрёл ясность, лёгкость и некую толику самоуважения. Свободы? Вполне вероятно.
Так, похоже я на него дурно влияю. Ну и правильно. Мы не рабы. И если мы не владеем своей судьбой, то лишь пока.
– Тут муты на переработку торопятся, – кричу я задорно. Мой настрой передается напарнику. Да, теперь мы реально одна команда. – Уважим их. Погнали рвать эту погань, Димон!
И мы погнали. Знаете, что на мою речь ответил этот засранец? Что-то вроде "ням-ням". Согласен с ним. Нормально и сытно пожрать, а вернее покушать, и мне хочется. Где бы в Танате супчику достать?
* * *
Тэй осталась позади, а мы с Димоном заняли позицию на пути стаи. Прямо в центре широкого коридора. Я уже прикинул, что до гипотетической дыры в стене мы не добежим. Даже если я снова закину Тэй на спину и понесу. Всё равно придётся пробиваться через мутов. Двух разов эти твари смогут надолго задержать.
Как ни парадоксально, но выход был один – принять бой и сдержать натиск десятков мутантов. И мы в этом пришли к согласию. Мы снова стали едины. Димортул, а точнее Димон, ранее уже имел опыт столкновения с толпами мутов. В его время тоже производились зачистки групп диких мобов и их искажённых версий. И тогда вестники часто работали по одиночке.
Он знает, что надо делать, а я нет. Быть бы мне слабым звеном, но сейчас мы опять одно целое. Во многом наши противники имеют общие черты. Это не разы, ими управляют инстинкты. Отчасти поэтому вестники и выходили на стаи в одиночку, без поддержки вооружённых групп стражей – чтобы казаться лёгкой добычей.
Твари, увидев одинокую цель, не будут просить подкрепление. Они нападут. Сначала одна, две, а потом, когда мы увернемся или покалечим их, нападут и остальные твари. Особенно если мы будем упирать на ловкость, а не силу. Главное собрать их в кучу. После этого можно применить ультимативное оружие истребления. А у меня, как выяснилось, их даже два. Танцуем.
Пара малых циклов прошло с момента, как мы заняли позицию. Вот и крики, точнее хрипы, всё громче – плывуны-мутанты приближаются. Отлично. Ближе, твари, ближе. Наконец из-за поворота показалась первая тройка тощих и когтистых тварей. Даже не замедлив движения, без капли удивления, страха или чего-то подобного эти твари направились в мою сторону. Запах – вот как они нас обнаружили. Ведь запах им знаком. Мы, вот так сюрприз, умеем вырабатывать феромоны добычи. Это и часть нашей маскировки, и способ охоты ‒ ловля на живца.
Сейчас мы как раз охотимся. Наш враг всегда жертва. Мы смертоносный союз, две части, которые стали единым целым. Мы спокойны и безжалостны. Всё просчитано. Эти муты опираются на обоняние, а потому им плевать, что я нифига не похож на стенолаза. Их проблемы.
Тройка тварей расходится и нападает с разных сторон одновременно. За их спинами видны новые твари. Атака, хоть и почти синхронная, но этим трое не такие быстрые, как мы. Они не единый организм. И если в самый последний момент перед началом атаки сместится в сторону, то противники будут мешать друг другу.
Так и случилось. Твари справа и посередине сталкиваются и падают. Тем временем подныриваю под выброшенные вперёд когти твари, что атакует справа. Перехватываю длинную скользкую лапу, а ребром ладони своей левой наношу резкий удар в подмышку плывуна. С противным хлюпающим хрустом головку плечевой кости выбивает из сустава.