‒ Я просто не думал, что смогу выжить. Там был только наш поисковик. Никто не думал, что спаскрейсер успеет.
‒ А мы успели. Казанзаки чуть гиперпривод не спалил, пока гнал к вам.
Наступило неловкое молчание. Ни он, ни я не знали, что тут ещё сказать. Тишину нарушил мой собеседник:
‒ Кстати, этот ретро бандитский фильм ты специально включил? Как намек, что надо было тебя бросить?
Я посмотрел застывшее изображение. Да, неудачно совпало. В голове досих пор звучит мелодия, исполняемая на скрипке. Ну и времена тогда, двести пятьдесят лет назад были. Главные герои – бандиты, которые пытались спрятаться в глухой провинции. Передвигались они на угнанной черной машине. Как раз на ней, бросив раненных и погибших при ограблении банка друзей и уехал один из героев. И так совпало, что он был тезкой моего друга. Взмах руки, и голопроектор выключается.
‒ Нет, Димон, это не был упрек, что ты меня не бросил. Просто, когда смотрю эту старинную чернуху, то потом проще на наш мир смотреть. У нас… Да куда светлее у нас. И лучше. Как наши предки такое только пережили.
‒ Молча, ‒ ответил приятель. ‒ Стиснув зубы, через боль, но двигаясь дальше. Так что кушай хорошо, приятель, набирайся сил, начинай ходить, а потом увидимся в управлении. Бывших рисконавтов не бывает.
– Да, теперь только позиция инструктора или оператор в ситуационном центре. Прощай, полевая работа.
– Чтобы самого уважаемого спасателя, который умеет быстро думать, трезво оценивает ситуацию и готов пожертвовать собой ради других не нашёл работу в поле? Ха, плохо ты о Департаменте думаешь, приятель. Тут я кое с кем говорил, так что скоро жди звонка.
– Ты о чëм это, Димыч? – говорю и чувствую, как в горле всё пересохло. Какая полевая работа после моих травм?
– О том, что есть отдел, который мы с тобой раньше оба считали прибежищем бумажных крыс. Понимаешь, о ком речь?
– Инспекция, – озвучиваю первое, что мне пришло на ум.
– Они самые. Удивлён? – Димон реально смеётся, глядя на выражение моего лица.
Сам я перебираю в голове всё, что об Инспекционном Отделе нашего родимого Департамента Чрезвычайных Ситуаций. На первый взгляд, это сборище бюрократов, которое пачками штампует циркуляры. Но это на первый взгляд.
Выработка предписаний работы земных и космических объектов, одобрение проведения опасных исследований и экспериментов. Да ни одна экспедиция в дальний космос не начнётся без их одобрения. И конечно, если где-то что-то рванёт, то расследование проведут специалисты из ИО. Чтобы впредь такого больше не было. И, пусть уже как бывший спасатель, я этому рад – меньше ребят погибнут из-за глупости в какой-нибудь жопе вселенной.
И есть ещё одно направление работы отдела – прошлое. Исследование архивов, военных баз данных и поиск складов времён Последней Войны. Обезопасить склад химического оружия Сенткома или поиск их внеземных баз – работа для ИО.
– Если что, старый, то Ворон, их начальник, хочет взять тебя в следственную группу. Так что будем искать схроны с ядерными боеголовками и тайные лаборатории Сенткома.
– Я в деле. – Настроение у меня поднялось. Но тут я зацепился за оговорку друга. – В смысле будем, Димыч?
– В прямом, – друг вздыхает и наконец садится на стул. Под тонким медицинским тайвиком виднеется форма Департамента. Мы и общественная безопасность, она же полиция – единственные кто в современном мире носит подобие военной формы. – С Алëной у меня был тяжёлый разговор.
– Так. Что случилось?
– Ты.
– Чего? Не понимаю. Причём здесь я и твой разговор с женой.
– А ты забыл, что она в этой больнице работает? Как узнала, что тебя сюда везут, прилетела на смену. А тут в капсуле тебя везут. Выглядел ты мягко говоря не очень.
– Понятно. Она попросила тебя уйти из Центро Спаса?
– В точку. Боится до сих пор, что и меня могли так привезти. Ну и моё отстранение из-за нарушения приказа. Вот я подумал, да и решил к Ворону перейти.
– Вот как? А ребята.
– Ну, тебя, например, Вайсман заменил.
– Да, – киваю головой, – Гюнтеру пора расти. А тебя кто сменит? Луи или Андрей.
– Андрюха. Он более спокойный и рассудительный. Так что наши не пропадут. И вообще, кушай давай, а то всё стынет. Алëнка для тебя старалась. Твой же любимый.
Мы ещё обсудили всякие мелочи, но их я не запомнил. Странный звук преследовал меня – звон множества маленьких колокольчиков.
Вдруг всё замерло, лицо Димона стало расплываться. Будто это не он, а кто-то похожий, но другой, более толстый. Мелькнула мёд капсула с телом внутри, а я услышал чей-то далёкий зов.
– Вернись, старый. Мы тебя ждём...
* * *
– Да проснись же ты, сволочь! – по моей груди, а точнее панцирю димортула, колотит маленький женский кулачок. И его обладательница явно в состоянии близком к истерике.
Пока не открываю глаза, но чувствую что-то похожее на облегчение. Если я правильно научился понимать это существо. Димон, который бывший Попутчик, рад тому, что я вернулся. Меня не было половину цикла, а он почему-то потерял контроль над биодоспехом. Только успел намертво вкогтится одной рукой в потолок. До того, как мы сорвались в пропасть. Что со мной случилось он не знает, но это погружение отличались от прошлого.
Если вкратце, то разум доспеха не видел моих воспоминаний, не мог меня, как и девушка, разбудить. Восстановить контроль над доспехом также не выходило. И тут он вдруг услышал знакомый звон. Прямо перед моим пробуждением. И контроль тогда же вернулся. Ему самому зацепиться рукой за потолок или это сделаю я? Ведь нас позвали...
Когда он объясняет, кто был источником зова, мне нечего сказать. Как говорится, вот это поворот. Моё состояние Димон списал на их проделки. Есть у судьбы, точнее её местного аналога, Таната, чувство юмора. Только мы прошлись по этим говнюкам, как они прислали нам ответку. Чувствую себя...
– Да если ты сейчас проснёшься, то я тебе даже отсо...
Мягко шлепаю свою спутницу пониже спины, заставив взвизгнула, а потом цепляюсь свободной рукой за потолок. Начинаю медленно перемещаться на другую сторону. Пропасть под нами никуда не делась.
– Давай только не здесь. Это конечно мило, я бы посмотрел на такую акробатику, но боюсь, что ты сорвешься.
Девушка смотрела на меня и хлопала глазами, которые не были в слезах. Тэй Сильно разозлилась.
– Ах ты выпердыш кривого моба. Что это было? Я целую вечность пыталась тебя разбудить. Ты почти цикл провисел без движения. Разожми ты свою руку, меня бы уже по частям собирали. Так что объяснись.
– Сейчас, – рычу в ответ. Проклятый звон в ушах становится сильнее. Есть только один способ заставить его замолчать. – Только сначала переберемся на ту сторону.
– Только не сорвись и не отрубись опять. Гад, я ведь говорила, что высоты боюсь. Тут дна не видно.
– Спокойнее. Поверь, теперь я точно не вырублюсь. Они не позволят.
– Ты о чëм?
– Потом, – я не рычу. Из моего горла вылетает слабый стон. Вместе со звоном возвращается знакомое и слегка под забытое чувство – адская боль.
Голова просто раскалывается, щаон колокольчиков становится не выносим. Я, пусть и не по своей воле, долго не отвечал на зов, а потому он перешёл в стадию причинения боли. Дикой боли.
Бодро перебираю руками, но ближе к концу передаю контроль над димортулом Димону. Я уже не могу соображать. Так башку крутит. И нет, это не блокада памяти. Помню я всё отлично: больница, лучший друг, ретро фильм, обсуждение новой работы, незнакомые слова вроде Центро Спаса. Значит я в тот раз не погиб. Друг, чьим именем я назвал своего нового спутника, меня тогда вытащил.
Пусть я не всё понимаю, но эту вспышку памяти я чётко запомнил. Теперь понятно, что заставило меня спасти Тэй и остальных. Спасатель – вот кем я был. И жил в мире, где давно закончилась последняя война, а теперь я в Танате. Ползу в живом доспехе по потолку, а внизу пропасть. И я так и не знаю, как я здесь оказался? Нет цельноц картинки.
Наконец мы достигаем противоположной стороны. Спрашиваю на площадку, а потом, не удержавшись на ногах, на колени. Трясущейся рукой разрываю связывающую нас верёвку и мягко, на сколько позволяет состояние, опускаю Тэй на камни. После этого, обхватив себя руками, падаю рядом.