„Мертвый“ неожиданно провел рукой по груди и попытался повернуться, крики окружавших его людей слились в сплошной вопль. Барабаны начали бить еще яростнее. Наконец лежащий повернулся, поджал под себя ноги и медленно встал на четвереньки, его глаза, которые несколько минут назад не реагировали на свет, теперь были широко раскрыты и смотрели на нас».
Не исключено, что очевидец описывает здесь нечто похожее на ритуал гаитянских «зомби».
Ритуал «зомби» странным образом перекликается с магической практикой, и по сей день бытующей у аборигенов Австралии. По их рассказам, записанным этнографами, человека, заранее намеченного в качестве жертвы, похищает колдун и, положив на левый бок, вонзает ему в сердце заостренную кость или палочку. Когда сердце останавливается, это значит — душа покинула тело. После этого посредством различных манипуляций колдун возвращает его к жизни, приказав забыть о том, что произошло с ним. Но при этом ему внушается, что через три дня он умрет. Такой человек возвращается домой, действительно не догадываясь о том, что с ним было проделано. Внешне он ничем не отличается от других людей, но это не человек, а только ходячее тело.
Еще более поразительные примеры приводятся в книге историка и писателя Александра Горбовского «В круге вечного возвращения», на отрывки из которой, опубликованные в журнале «Наука и жизнь», мы уже ссылались. А. Горбовский приводит рассказ советского исследователя, который провел ряд лет в Индии, в том числе среди племен и в местах, скрываемых от взгляда стороннего наблюдателя. В одном из тибетских монастырей ему довелось наблюдать совершение обряда «рланга», цель которого — помочь душе в посмертном ее состоянии. При большом стечении народа (жителей ближайших деревень, монахов, родственников умершего) его приносят и кладут на монастырском дворе. Перед ним в «позе лотоса» располагается лама. Все совершается в полной тишине. Проходит какое-то время, и умерший медленно подымается. Глаза его все так же закрыты, лицо остается лицом мертвого человека. Двигаясь, как автомат, он трижды обходит по кругу место, где лежал, ложится снова и замирает, готовый к погребению.
Для наблюдателя со стороны, европейца, самым пугающим была почему-то неестественность, механистичность его движений — это был как бы автомат, манекен, кукла, которую понудили вдруг идти.
Собирая материал для этой книги, я натолкнулся на газетное интервью с одним гипнотизером, который рассказывал, что благодаря разработанному им методу внушения ему удается заставлять вставать и двигаться трупы недавно умерших людей. Корреспондент, бравший интервью, будто бы сам являлся свидетелем этих опытов. И хотя данный материал косвенно относился к изучаемой мной теме танатологии, я отбросил его как абсолютно вздорную газетную утку. Весь опыт моей врачебной работы протестовал против такого вопиющего «вранья». Я был уверен (и уверен в этом до сих пор), что мертвая материя никак не может реагировать на гипнотическое внушение. Тем не менее факты, даже казалось бы противоречащие здравому смыслу, должны быть тщательно проверены и проанализированы.
Возможно, прием кратковременного «оживления» трупов в тибетских монастырях (да и советским гипнотизером, чьи координаты я столь поспешно выбросил) основаны на уверенности, что даже при отсутствии жизненных функций тела, какие-то уровни сознания, какое-то начало в человеке продолжают воспринимать окружающее. Еще в середине XIX века американским писателем Эдгаром По был написан рассказ на эту тему, озаглавленный «Правда о том, что случилось с мосье Вальдемаром». В рассказе повествуется о том, как благодаря модной тогда месмеризации (прообразу современного гипноза) удавалось долгое время поддерживать гипнотическую связь с телом умершего человека.
Исследованиями последних лет установлено, что смерть наступает не сразу. Это постепенная длительная эволюция организма с известной вероятностью обратимости — особый род существования. Труп не имеет биополя, но это тоже не признак, так как его может потерять и живой человек и некоторое время жить без него. Труп сохраняет определенную электрическую активность, по некоторым данным до 39-го дня, когда регистрируется последний значительный мозговой импульс.