Выбрать главу

И затем пояснил:

— Сижу вот на могиле своего отца. Пытаюсь понять, что он мне говорит.

Я расхохотался. Он немного поколебался, а потом сам стал смеяться. А что еще остается делать, кроме как смеяться над худым мальчишкой, часами сидящим на могильном камне и глазеющем на вереницы облаков?

— Тебя как зовут?

— Рауль Разорбак. Можешь звать просто Рауль. А тебя?

— Мишель Пинсон. Зови меня просто Мишель.

Он смерил меня взглядом.

— Пинсон? Хорош птенчик! [1]

Я попытался сохранить невозмутимость. Была у меня одна фраза на все такие деликатные случаи.

— Сам такой!

А он опять засмеялся.

11 — ПОЛИЦЕЙСКОЕ ДОСЬЕ

На запрос по поводу основных сведений

Фамилия: Разорбак

Имя: Рауль

Цвет волос: шатен

Глаза: карие

Рост: 1 метр 90 см

Особые приметы: носит очки

Примечание: пионер движения танатонавтов

Слабое место: чрезмерная самоуверенность

12 — ДРУЖБА

Затем мы с Раулем стали встречаться каждую среду после обеда на кладбище Пер-Лашез. Мне очень нравилось вышагивать рядом с его худым силуэтом. Кроме того, у него всегда были для меня разные фантастические истории.

— Мы родились слишком поздно, Мишель.

— Это почему?

— Потому что все уже изобретено, все уже исследовано. У меня мечта была стать изобретателем пороха или электричества, не говоря уж о том, чтобы самым первым изготовить лук и стрелы. А остается довольствоваться ничем. Все уже пооткрывали. Жизнь идет быстрее научной фантастики. Нет больше изобретателей, остались одни последователи. Люди, которые совершенствуют то, чтобы уже было давно открыто другими. Теми самыми людьми, которые, как сказал Эйнштейн, испытали фантастическое чувство лишения невинности новых вселенных. Ты представляешь, как у него голова кружилась, когда он понял, как можно рассчитать скорость света?!

Нет, этого я не представлял.

Рауль расстроено посмотрел на меня.

— Мишель, тебе читать надо больше. Мир делится на две категории людей: на тех, кто читает книги и других, которые слушают тех, кто читает. Лучше принадлежать к первой категории, я так полагаю.

Я ответил, что он говорит ну в точности как книжка и мы оба рассмеялись. Каждому своя роль: Рауль излагал всякие факты, я шутил, потом мы оба хохотали. По сути дела, мы смеялись вообще безо всякого повода, просто так, до колик в животе.

Как не крути, а Рауль прочел целые горы книг. Между прочим, именно он привил мне вкус к чтению, познакомив с авторами, известными также как «писатели иррационального»: Рабле, Эдгар Алан По, Льюис Кэрролл, Герберт Уэллс, Жюль Верн, Айзек Азимов, Франк Герберт, Филип Дик.

— «Писатели иррационального»? Да ведь таких нет! — объяснял Рауль. — Большинство писателей воображают, что либо их никто не понимает, либо они выглядят интеллектуалами. Они растягивают свои предложения на двадцать строк. Потом они получают литературные призы, а потом люди покупают ихние книжки для украшения своих салонов, заставляя своих знакомых думать, что они тоже умственно изощренные. Да я даже сам листал книжки, в которых ничего не происходит. Вообще ничего. Приходит некто, видит красивую женщину, начинает ее обхаживать. Она ему говорит, что не знает, будет она с ним спать или нет. К концу восьмисотой страницы она решает-таки ему объявить категорический отказ.

— Но какой интерес писать книжки, где вообще ничего не происходит? — спросил я его.

— Понятия не имею. Недостаток воображения. Отсюда и берутся биографии и автобиографии, сентиментальные и всякие прочие… Писатели, неспособные придумать новый мир, могут описать лишь только свой собственный, каким бы скудным он ни был. Даже в литературе нет больше изобретателей. И что же? Не обладая глубиной, писатели приукрашивают свой стиль, прихорашивают форму. Изобрази на дюжине страниц свои страдания от какого-нибудь фурункула и у тебя появятся шансы получить Гонкуровскую премию…

Мы оба ухмыляемся.

— Поверь мне, если б гомеровская Одиссея была опубликована впервые сегодня, она бы не появилась в списке бестселлеров. Ее бы зачислили среди книг фантастики и ужасов. Ее бы читали только такие ребята, как мы, ради историй про циклопов, волшебников, сирен и прочих монстров.

Рауль от рождения был одарен редкой способностью судить обо всем самостоятельно. Он не повторял заученно идеи, навязываемые телевизором или газетами. Что меня к нему влекло, так это, как я считаю, его свобода духа, его сопротивление всякому влиянию. Этим он был обязан своему отцу — профессору философии, как подчеркивал Рауль, — который привил ему любовь к книгам. Рауль читал почти по книге в день. В особенности фэнтези и научную фантастику.

— Секрет свободы, — любил говорить он, — это библиотека.

13 — СЛЕДИТЕ ЗА СВОИМИ ВНУТРЕННОСТЯМИ !

Как-то в среду после обеда, когда мы сидели на скамейке и молча созерцали облака, раскинутые над кладбищем, Рауль достал из портфеля толстую тетрадь и, открыв ее, показал мне страницу, которую он, должно быть, выдрал из книги про античную мифологию.

На ней была картинка, изображающая древнеегипетскую барку, а также различные персонажи.

Он прокомментировал:

— В центре лодки Ра, бог солнца. Перед ним на коленях стоит покойник. Вот здесь и здесь два других божества: Изида и Нефтис. Левой рукой Изида показывает направление, а в правой держит анзейский крест с овалом [2], символ вечности, которая ожидает путешественника в потустороннем мире.

— Египтяне верили в потусторонний мир?

— Ясное дело. А вот тут, в крайнем левом углу, можно видеть Анубиса с головой шакала. Именно он сопровождает покойника, потому что у него в руке урна с желудком и кишками.

Меня чуть не вырвало.

Рауль заговорил профессорским тоном:

— «Все мертвые должны следить, чтобы никто не украл их внутренности», — гласит древнеегипетская поговорка.

Он перевернул страницу и перешел к другим картинкам.

— Вот очередной мертвец залезает на барку. Его встречает либо Ра собственной персоной, либо свинья. Свинья пожирает души проклятых и проводит их в ад, где царят жестокие палачи, подвергающие их тысяче пыток своими крючковатыми пальцами с длинными и острыми когтями.

— Страсти-то какие!

Рауль посоветовал мне воздержаться от скороспелых суждений.

— Если же Ра лично соблаговолит встретить мертвеца, все будет хорошо. Покойник встанет рядом с божествами и барка начнет скользить по реке, увлекаемая длинной веревкой, которая есть не что иное, как живой змий.

— Здурово!

Рауль возвел очи горй. Своим попеременным энтузиазмом и тошнотой я начал его утомлять. Тем не менее он продолжил. В конце концов, я был его единственным слушателем.

— Этот змий — добрый удав, который отпугивает врагов света. Он старается как может, но есть еще одна рептилия, злобная такая, Апофиз. Это реинкарнация Сета, бога зла. Он крутится вокруг барки, пытаясь ее опрокинуть. Изредка он выскакивает из воды и плюется огнем. Он ходит кругами и выпрыгивает из волн в надежде заглотить перепуганную душу покойника. Если все окончится благополучно, лодка мертвых продолжит свой путь, скользя по подземной реке, пересекающей дюжину нижних миров. По пути их поджидает множество опасностей. Нужно пересечь ворота Ада, обойти стороной водяных чудовищ, уберечься от летающих демонов. Но если мертвец сумеет пройти все испытания, он…

К моему великому огорчению, Рауль на этом умолк.

— Продолжим на следующей неделе. Уже семь, моя мать сейчас начнет волноваться.

Мое разочарование его рассмешило.

— Всему свое время. Не будем торопиться.

Следующей ночью мне впервые приснился сон, будто я лечу сквозь облака. Я лечу словно птица. Нет, я сам стал птицей. И я лечу, лечу… И вдруг, огибая облако, я вижу женщину, одетую во все белое. Она сидит на облаке и очень красива, такая юная и стройная. Я приближаюсь к ней и вижу, что у нее в руке маска, закрывающее лицо. Еще ближе, и я дергаюсь от ужаса. Это не маска, это череп, зияющие глазницы, застывший в гримасе безгубый рот…

вернуться

1

«Пинсон» по-французски означает «жаворонок». — Здесь и далее примечания переводчика.

вернуться

2

В египтологии этот крест называется «Анкх». У него над поперечной планкой вытянутый вверх овал.