При виде первой пироги, нагруженной гнилым мясом, кишащей грызунами и испускающей тошнотворный запах, объятые страхом индейцы попятились назад. Но когда появилась вторая лодка, они увидели там смерть в человеческом обличии и побежали ей навстречу. Много, много позже появился дух Творца в третьей пироге. С ужасом он увидел, что люди обняли смерть. Вот так сделали они свой выбор.
Отрывок из работы Френсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»
Недели две я не слышал никаких новостей про моего бывшего друга, профессора Разорбака, и его танатомашину. Должен признаться, я был сильно разочарован. Рауль, кумир моей юности, начал воплощать свои фантасмагории, а я не испытывал ничего, кроме отвращения. Я даже думал, не сдать ли его в полицию. Если в смертельных экспериментах вместо морских свинок участвуют люди, Рауля следовало бы обезвредить.
И все же, во имя нашей старинной дружбы, я этого не сделал. Я повторял самому себе, что если Рауль, как он сам утверждает, получил поддержку главы государства, ему, должно быть, предоставлены необходимые полномочия и гарантии.
«Вы нам нужны», – сказала медсестра, и эта фраза меня преследовала. Для убийства-то людей, чего они от меня добивались? «Дайте нам чуток цианистого калия с крысиным ядом, и до свидания»? Но ведь я принял клятву Гиппократа, и одним из правил моей профессии было спасение жизни, а не ее прекращение.
Когда Рауль вновь объявился, я хотел сказать ему, что не желаю больше слышать ни о нем самом, ни о его экспериментах, но что-то меня остановило: может, наша старая дружба, а может, те слова юной медсестры, что все еще эхом отдавались в моих ушах.
Рауль пришел ко мне домой. Он казался постаревшим, и во взгляде читалась нервозность. Видно было, что он не спал много дней. Одну за другой он курил тонкие сигареты с эвкалиптом, что называются «биди», тратя на каждую не больше пары затяжек.
– Мишель, не осуждай меня.
– А я и не осуждаю. Я пытаюсь тебя понять и не могу.
– Да какое значение имеет индивидуум по имени Разорбак? Только проект важен. Он выше всех. Это величайшая задача нашего поколения. Я тебя шокировал, но послушай, все наши предшественники пользовались скандальной славой в глазах своих современников. Рабле, веселый писатель Рабле по ночам шел на кладбище выкапывать трупы, чтобы на них изучать анатомию ради прогресса медицины. В ту эпоху такие похождения считались преступлением. Но благодаря ему потом была выяснена природа кровообращения и стало возможным спасать жизни переливанием крови. Мишель, если бы ты жил в то время и Рабле попросил твоей помощи в своих ночных экспедициях, что бы ты ему ответил?
Я задумался.
– Сказал бы «ладно», – ответил я наконец. – «Ладно», потому что его… пациенты уже были мертвы. Но эти морские свинки, Рауль… потому что знаменитые твои танатонавты и есть настоящие морские свинки – они очень даже живые! А все твои манипуляции преследуют одну только цель: умертвить их! Или я ошибаюсь? Да или нет?
В длинных, нервозных ладонях Рауля защелкала зажигалка. Огонь не появлялся. Или у него пальцы слишком дрожали, или же кремень совсем поистерся.
– Нет, ты не ошибаешься, – сказал он сдержанно. – Поначалу у нас было пять танатонавтов, и двое уже умерли. И умерли по глупости, просто оттого, что я не врач и не знаю, как их реанимировать. Я умею довести сурков до анабиоза и потом вернуть их к жизни, но, когда речь идет про людей, я бессилен. Я понятия не имею, как рассчитать точную дозу анестетика. И чтобы положить конец напрасным попыткам, я прошу твоей помощи, твоих знаний и твоей изобретательности.
Я протянул ему спички.
– Да уж, анестезия – это моя специальность. Но вот класть людей в кому – это совсем другое дело.
Он поднялся и прошелся по комнате.
– Ну поразмысли тогда. Придумай что-нибудь! Ты мне нужен, Мишель. Однажды ты мне сказал, что я всегда могу на тебя рассчитывать. Вот и настал такой день. Ты мне нужен, Мишель, и я прошу тебя о помощи.
Конечно же, я хотел ему помочь. Как в старое доброе время. Он и я против слабоумных. Но на этот раз никаких слабоумных перед ним не было. Он вознамерился бросить вызов чему-то холодному и неизвестному, что звалось смерть. При одном только упоминании о ней люди крестились. И вот он отправляет ad patres тех несчастных, что в него поверили. Из чистого любопытства. Чтобы уладить дела со своим отцом. Чтобы пощекотать самолюбие исследователя нового мира. Рауль, мой друг Рауль хладнокровно убивал людей, которые не сделали ему ничего плохого… Он убивал их во имя науки. Все во мне кричало: «Безумец!»