- Спасибо на добром слове, - ответ из-под сложенных рук прозвучал невнятно. Инглэнду скоро тридцать, в котерию пришел из спецназа - кому, как не ему, знать такие вещи… но все равно тошно.
Джеймс склонил голову на плечо костюмера. “Хорошо, что я вызвался в мастера,” - в очередной раз подумал Лоран. Пролив первую кровь, можно и крышей двинуться, особенно если она без того держится на честном слове… Джею бы точно башку снесло, а у него ведь семья, дети…
Все снова упирается в детей. И в семью. Должно же оставаться и в их жизни хоть что-то святое. С другой стороны, тем страшнее это святое потерять. На Дрейка, точнее, на то, что от него осталось, смотреть страшно…
Морган Инглэнд не был замешан в дела котерии; более того, он даже не подозревал о ее существовании - и, конечно, понятия не имел, чем занялся после армии младший брат. Занимался себе наукой, посылая подальше всех, кто к нему с нечистыми предложениями совался - а, несомненно, к обладателю таких мозгов совались многие. Без пяти минут гений. Идеалист и гордец, каких поискать. Был.
За свою гордыню и пострадал в итоге. За свою и чужую совесть… Он бы, пожалуй, такой смертью гордился. Только Дрейку от этого не легче.
Вот уж кто лучше всех здесь понимал ту несчастную балерину, не понаслышке зная, как это - ждать, пытаясь отогнать от себя дурные мысли, вернется ли к тебе родной человек. И если вернется, то… как.
- Говоришь, пока парнишка жив? - нарушил молчание бывший солдат.
- Вроде как да. Я не знаю, лично с ним не говорила.
- Вот именно, - подала голос Призрак с подоконника, отняв сигарету от бескровных губ. - Его уже сто раз могли… того, - она выразительно чиркнула пальцем поперек шеи.
- Зачем им его убивать, если они хотят чего-то добиться от девчонки?
- Ммм… - она выдержала паузу, затянувшись. - Будь я Эли… или Мейсеном… короче, жутко алчным уродом… я бы убила. Девчонка все равно умрет на сцене. Возвращать заложника будет некому. А мне все время до постановки за ним следить. За квартиру платить. Охрану нанимать. Кормить. Ухаживать. Лечить, если заболеет. Смысл?
В этом была своя логика. Годы в лечебнице превратили Сэм в чудовище; может, поэтому ее измышления выглядели так… похоже на возможный ход мыслей Эли.
- Да уж, верить старому пауку - как рассчитывать на твое милосердие, - философски заметил Джеймс. - Но доносить эту мысль до вашей балерины нерационально. Если ее парень действительно мертв, она ему не поможет; если жив - может выкинуть глупость и приблизить его кончину…
- …что нам совершенно не надо, - Лэнс бесшумно прошел в комнату; он давно научился появляться неожиданно, а также, не издав ни звука, открывать любые двери без помощи рук. - Я не слышал вашего разговора целиком, поэтому, пожалуйста, введите меня в курс дела.
Комментарий к Глава 14. Семейные дела.
*В Англии вообще-то не принято взрослым детям жить с родителями, но у Джеймса и Виктории есть причины не съезжать.
**Доброе утро - добрый день.
На самом деле, разговор братьев полностью идет на гаэльском, но, чтобы не захламлять текст большими иноязычными вставками, я перевожу только короткие словосочетания.
_______
***Если всмотреться в текст (и вспомнить предыдущие главы), видно, что, рассказывая боссу о котерии, Ирина солгала три раза.))
========== Глава 15. Гвардейцы кардинала. ==========
Синяя птица принесла на хвосте хорошие новости.
Во-первых, Каллен подсказал девчонке попросить отсрочки, хотя бы на неделю - и Каракурт дал добро, видно, был в хорошем настроении. Похоже, за семь дней хореограф планировал тряхнуть связями; на всякий случай Таня и Лана взяли его на карандаш, чтобы глупостей не наделал.
Во-вторых, все той же синей птице удалось под благовидным предлогом - попросив у мисс Свон денег в долг - утянуть из ее бумажника фотографию объекта, что делало возможной небольшую аферу, которую дружно сочли небесполезной.
Спустя два дня все те же, кроме Лэнса и Ирины, снова собрались в квартире Инглэнда. Джеймс сидел перед расстеленной на столе картой Лондона, запрокинув голову, закрыв глаза, поглаживая пальцами левой руки фотографию очаровательного юноши; в правой, расслабленной, лежал остро заточенный карандаш. Все присутствующие хранили напряженное молчание.
Через некоторое время карандаш пришел в движение - сперва неуверенно, затем все быстрее и четче прорисовывался маршрут. Видит. Нашел.
- Твою мать, Ист-Энд, - выдохнул Лоран.
- Вот этот дом, - карандаш судорожно обводил прямоугольник на карте, - третья парадная, третий этаж, квартира тридцать пять.
Призрак и Каа обменялись жалобными взглядами: тащиться на задворки мироздания и работать до мигрени, тратя свой законный выходной, им не хотелось. Если бы речь шла только о едва знакомой девушке, Сэм пальцем бы не шевельнула, да и Лоран подумал раз тридцать, стоит ли распыляться неведомо на кого… Но Лэнс сказал - надо. А раз он велел, какие разговоры? Самый старший из живых, он не щадил себя, но берег людей, до пены у рта ругался с Эли, когда тот назначал кого-либо, кроме него, на “задание повышенного риска”, - и иногда даже выходил из словесных боев победителем. За это его обожали и слушались беспрекословно.
- Смотрите на это с другой стороны, - непривычно вменяемый Дрейк приобнял своих альтернативно одаренных коллег, - в вашем возрасте ни одна тренировка лишней не окажется. Особенно в поле. К тому же, по воскресеньям меньше пробок, съездим быстро.
Лэнс высказался предельно ясно: никакой самодеятельности, никакого геройства, только убедиться, что мальчишка жив-здоров. Во-первых, сработав грубо, можно было огрести и подставить под удар других членов котерии. Во-вторых, сам Лэнс из каких-то своих соображений не хотел освобождения заложника; из каких - поделиться не пожелал, лишь пообещал объяснить все позднее.
Сейчас особых проблем не ждали. По договоренности, Дрейк и Сэм должны были обезвредить видеонаблюдение, Лоран брал на себя охранников и самого Дориана в случае, если тот не захочет разговаривать по-хорошему.
- Да не захочет. К гадалке не ходи, - комментировала девушка с заднего сиденья. - Сейчас для него все враги. Никому верить нельзя. Я знаю, о чем говорю.
- Ты вон лучше к работе готовься, юное дарование, - костюмер передал ей фотокарточку, изображающую блондина средних лет. - Это личный врач господина Мейсена, сечешь?
- А как же, - она повертела фотографию. - Красивый мужчина… Оденем его в серый деловой костюм. С белой рубашкой. Ему пойдет.
- Галстук нацепим?
- Не, перебор. Он не на прием к королеве собрался, - Лоран кивнул и умолк, прикрыв глаза: готовился к работе.
Машина затормозила около трехэтажного скучного здания, украшенного вывеской продуктового магазина; только вывеска от него и осталась: на дверях красовался амбарный замок, витрины были наглухо заколочены изнутри.
- Вход со двора, я отъеду за пару улиц.
- О’кей, босс, - Дрейк лихо отсалютовал и первым вылез из машины.
Пожилой консьерж не успел обернуться, когда на его голову с силой опустилась ладонь в кожаной перчатке.
- Жить будет? - деловито спросила девушка, усаживаясь перед мониторами.
- Оклемается через пару часов. В его возрасте инсульты не редкость… о! - на одном из мониторов появилась оранжево-черная фигура Лорана. - Запускай врача.
Прищуренные темно-серые глаза впились в экран. Изображение моргнуло на долю секунды. Драные джинсы и яркая куртка сменились строгим костюмом, длинные косы - аккуратной стрижкой.
Изменить свой образ в глазах охранника оказалось непросто - силен был мужик, ничего не скажешь, и сломить его волю было не легче, чем завязать в узел стальную кочергу. “Пропусти меня,” - снова и снова приказывал африканец, глядя прямо в глаза охраннику и стараясь не моргать. - “Отойди от двери. Сделай три шага в сторону. Отойди. Я врач твоего босса, ты знаешь, что я должен прийти. Ты сам меня вызвал. Увидел, что объекту плохо, и позвонил. Поэтому я здесь. Открой мне дверь и отойди.”