Лифорн осторожно кончиком пальца проверил кровь на волосах Кривоногого. Липкая. Кривоногий был поражен как минимум за тридцать минут до прибытия Лиафорна. Убийца очевидно сначала убил Кривоногого, а затем обыскал хоган. Неужели он пришел убить Кривоногого и после этого обыскал имущество семьи? Или он пришел на поиски и убил Кривоногих, чтобы сделать это возможным? Что искал? Все, что Кривоногий накопил за сорок лет жизни, валялось на полу хогана. Сложите это вместе - одежду, припасы, инструменты пастуха - и это могло бы стоить пятьсот долларов, новое, по завышенным ценам на торговых постах. Только его носили, использовали. По меркам Уайтмана, подумал Лиафорн, состояние Кривоногого составляет около ста долларов. Мера его жизни в этом мире. А какова была бы мера навахо?
Динии требовал еще большего - чтобы мужчина нашел свое место в гармонии вещей.
И там Кривоногий потерпел неудачу.
Возле хогана Лиафорн выключил фары и начал поиск постепенно расширяющимися кругами. Он работал медленно, сознавая, что убийца - как это ни казалось маловероятным - все еще может быть рядом. Он искал следы - человеческие, лошади или транспортные средства - экономно используя фонарик в местах, где они могли быть защищены от ветра. Он не нашел ничего убедительного. Следы шин его собственного автомобиля обнаружились в нескольких местах, где их не стерли порывы ветра, но в последнее время очевидно, что ни один другой автомобиль не приближался к хогану.
Установив это, он внимательно осмотрел загон в неглубокой арройо под хоганами, служившими конюшнями Кривоногих. Там держали двух лошадей.
Следы одной - плохо подкованной - были всего несколько часов назад. Другой, по-видимому, не было рядом. Лиафорн присел на суглинистую землю, сгорбившись от ледяного ветра, думая, что это может значить.
Ветер то поднимался, то стихал, то бешено колотя ветки можжевельника, то умирая в почти безмолвном затишье. Лиафорн выключил свет и неподвижно присел.
Ветер издал несочетаемый звук. Он слушал. Теперь он был погребен под тысячами звуков бури. А потом он услышал это снова.
Колокольчик. А потом еще один, чуть ниже по высоте. И третий с оловянным звоном. Лиафорн быстро двинулся к корявому можжевельнику, едва различимому в темноте, навстречу звуку.
Он стоял за деревом и ждал. Колоколчики приблизились, и вместе с ними звук лошади. Тусклый силуэт белого козла звякнул мимо дерева, за ним последовал поток козлов, а затем почти сплошная масса овец. Наконец, подошла лошадь, а на ней маленькая фигура, съежившаяся от холода.
Лиафорн выступил из-за можжевельника.
«Йа-та-эй», - крикнул он. "Сесиль?"
-------------------------------------------------- ------------------------------
Глава девятая
Вторник, 2 декабря, 22:15.
Почти два часа спустя Липхорн добрался до Зуни и оставил Сесила с молодым братом-францисканцем в школе Святого Антония. Он как можно мягче сказал Сесилу, что кто-то ударил его отца по затылку и что Коротышка Кривоногий мертв. Он связался с полицией штата Нью-Мексико в Гэллапе, чтобы зафиксировать это убийство, и диспетчер пообещал уведомить об этом полицию Зуни и офис шерифа округа Мак-Кинли. Это гарантировало, что распорядок будет соблюдаться должным образом, хотя Лиафорн был уверен, что тот, кто убил Коротышку Кривоногого, не будет достаточно глуп, чтобы попасть в плен на блокпосту. Выполнив эти официальные обязанности, Лиафорн помог Сесилу расседлать лошадь и закрепить овцу в загоне с кустарником. Тогда он оставил Сесила в кабине автомобиля, с работающим мотором и включенным подогревом, пока он забирал у хогана скатку мальчика и остатки запасной одежды.
Он положил их - одну рубашку, три пары дешевых носков и нижнее белье - в пустой мешок из-под продуктов. Он протянул мешок через окно машины.
«Я не нашел штанов».
«Я только что взял их», - сказал Сесил.
"Что-нибудь еще вы хотите оттуда?"
Сесил посмотрел через плечо на хоган. Лиафхорну было интересно, о чем он думает.
Два часа назад, когда он ушел, чтобы привести овец, эта горбатая фигура была дома.
Теплый дом. Его занимал мужчина, пьяный он или нет, но его отец. Теперь хоган был холоден, враждебен к нему, занят не Коротышкой Кривоногой, а призраком Коротышки - призраком, который по обычаям навахо воплощал в отцовской природе только то, что было слабым и злым.