сначала тупой, а затем пытается понять, что он видит.
Источником запаха горелого порошка и его боли выступал из его живота цилиндр из тусклого алюминия. К его основе был прикреплен клубок розовой шерстяной пряжи. Движением, рожденным отвращением, Лиафорн выдернул цилиндр из своего живота. Он вздрогнул от освежающей боли. Цилиндр теперь был удалён от его тела, но зацепился за жесткую ткань цвета хаки его рубашки. Он выдернул ее. Сюзанна кричала. - "Что случилось?"
"Что не так?"
Стальная игла для подкожных инъекций, размером в половину диаметра соломинки с содовой, выступала в дюйме от передней части цилиндра - теперь красная от крови Лиафорна. Цилиндр был горячим и вонял кордитом.
Он смотрел на нее, не понимая. Его палец нашел зазубрину, застрявшую в ткани его рубашки. А потом он понял, что его поразило. Это был подкожный дротик для животных, которым пользовались зоопарки, охранники на диких животных, ветеринары и биологи животных. Он сделал шесть быстрых шагов по тропе к скалам. В трещину, закрытую засохшими листьями, осторожно втиснули пистолет-пулемет с черным углекислым газом, наверху которого была прикреплена вторая трубка. К спусковому механизму была привязана медная проволока.
Сюзанна была рядом с ним и смотрела на цилиндр. - "Что это?"
«Я споткнулся на какой-то ловушке», - сказал Лиафорн. «И меня застрелили этой штукой. Это то, чем вы стреляете в диких животных, когда хотите поймать их, не убивая».
Лиафорн расстегнул рубашку и расстегнул ткань, чтобы осмотреть рану.
Прокол в темной коже казался Лиафорну невероятно маленьким. Только немного крови просочилось из него. Но какая сыворотка попала ему в плоть? Мысли об этом добавляли панику в узел боли. Он не был готов думать об этом еще секунду или две. «Как это работает, цилиндр запускается сжатым газом - или, в некоторых ружьях, порохом. И когда он попадает в животное, в цилиндре появляется еще один маленький пороховой заряд. Это взрывается и заставляет сыворотку попасть в иглу. - во что бы вы ни стреляли ".
"Сыворотка? Что бы это было?" Глаза Сюзанны были огромными. "Что она сделает с тобой?"
К этому времени Лиафорн задавал себе тот же вопрос. «Мы предполагаем, что это то же самое, что стреляют в животных. Так что нам нужно спешить». Он огляделся почти лихорадочно.
Он побежал по тропинке и снова свернул к обрыву.
«Вот», - сказал он, указывая. «Мы попадем в то углубление в стене». Он дважды терял равновесие, карабкаясь по холму из упавших камней под каменной стеной холма, а затем растянулся на песке позади них. Он быстро осмотрел место. Со временем он мог бы найти что-нибудь получше, возможно, даже безопасное место, чтобы спрятаться. Здесь их найдет кто бы то ни было, да и спереди он был слишком открыт. Но, по крайней мере, их тыл и бока были защищены. Сверху тоже ничего не могло достать до них.
"Что-...."
«Не разговаривай, - сказал Липхорн, - сейчас нет времени». Он протянул ей свой пистолет. «Я отключусь через минуту, так что слушай. Вот как это работает». Он показал ей, как целиться, как стрелять из револьвера, сколько запасных патронов у него на поясе и как перезаряжать. «Кто бы ни установил эту ловушку, он либо слышит, как она стреляет, либо он подойдет и проверит, и он узнает, что у него есть кто-то, и он найдет нас. Вам придется быть начеку. Когда он придет, стреляйте в него. " Он почувствовал приступ тошноты и поднял руку, чтобы потереть лоб. Чтобы держать руку под контролем, требовалось сосредоточенное усилие воли. «Попробуй убить его», - сказал Лиафорн. Его голос теперь звучал в его ушах хриплым и свирепым от гнева. «Если ты не удержишь его подальше, я думаю, он нас убьет. Я думаю, он сумасшедший».
Теперь было трудно контролировать свой язык. «Этот материал меня парализует. Думаю, через несколько часов это пройдет, и со мной снова будет все хорошо. Не позволяйте мне задыхаться, если я упаду, или проглочу свой язык, или что-то еще. А если я умру, постарайтесь ускользнуть в темноте. Найди шоссе ". Говорить сейчас было огромным усилием. Его ноги онемели. Он хотел пошевелить ногами. Сообщение покинуло его мозг, но ничего не произошло. «Не теряйся», - сказал он. «Луна поднимается на восток, опускается на запад. Попробуй…» Его язык больше не поднимался из зубов, чтобы сформировать звук.
Когда он больше не мог говорить, когда он ничего не мог делать, пришла паника… безумная мечта удушья, беспомощного утопления в собственных жидкостях. Он мрачно боролся с этим, контролируя свой разум, поскольку он больше не мог контролировать свое тело. Паника прошла так же быстро, как и появилась. Оставила его спокойным, изучая действие препарата. Теперь казалось, что он включил почти полный паралич всех произвольных мышц без влияния на непроизвольные действия - моргание глаз, ритмичное расширение-сокращение легких. Лиафорн рассматривал все это с какой-то странной отстраненностью. Он попытался вспомнить, что слышал об этом методе оглушения животных. Паралитические препараты должны блокировать передачу сообщения от мозга к мышцам. В противном случае, если бы все мышцы были парализованы, дыхание прекратилось бы. Его разум все еще казался ясным - на самом деле необычно ясным - и его слух был превосходным. Он просто не мог пошевелиться. Как будто его мозг был частично отключен от тела ...