Обломок кремня на ладони Лиафорна стал своего рода замковым камнем. Вокруг него детали загадки о том, почему Эрнесто Ката должен был умереть, встали точно на свои места. Внезапно Лиафорн понял, почему ловушка, установленная для Джорджа Кривоногого, не была смертельной ловушкой, и что произошло в хогане Коротышки Кривонога, и почему то, что Джордж Боулегс рассказал своему брату о мелкой воровстве, было опровергнуто Рейнольдсом и Айзексом. Он сидел по-прежнему, очень точно сортируя это в хронологическом порядке, проверяя на недостатки, приписывая каждому из тех поступков, которые казались такими иррациональными, логические причины. Теперь он знал, почему было совершено два убийства. И он знал, что не сможет этого доказать - вероятно, никогда не сможет этого доказать.
Из-под холма доносились грохот барабана и грохот и гудение. Появились шалако - курьеры богов зуни. Шесть огромных церемониальных служителей. Лиафорн забыл, насколько они велики. Десять футов высотой, предположил он, в свете орлиных перьев, украшающих их птичьи головы, такие высокие, что человеческие ноги, поддерживающие их под большими юбками с обручем, казались абсурдно непропорциональными. Эти огромные птицы пересекали Зуни Ваш на закате и проводились в дома, которые были для них приготовлены.
Священные танцы и церемониальное пиршество продолжались до следующего дня.
Лиафорн с трудом поднялся на ноги, смахнул песок со своей формы и начал спускаться по склону к деревне Зуньи. На этой тусклой границе между днем и ночью начался снег. Сильный, мокрый, животворный снег. И снова Шалако призвали облака и принесли водное благословение своему народу. Один уголок разума Лиафорна оценил гармонию этого. Другой уговаривал его поторопиться. Вчера убийце понадобился Джордж Кривоногий живым. Но если Джордж Кривоног придет на Шалако, Джорджу Кривоногу придется умереть.
-------------------------------------------------- ------------------------------
Глава девятнадцатая
Воскресенье, 7 декабря, 2:07.
К часу ночи Липхорн решил, что вряд ли найдет Джорджа Кривоногого. Он без устали бродил по деревне, пробираясь локтями сквозь толпу, теснившуюся во всех церемониальных домах, наблюдая и изучая лица. Сама природа ритуала усугубляла трудности. По традиции в одном доме можно было развлекать не более двух шалако. Отдельные дома должны были быть приготовлены для Сайяташи и его Совета Богов, а также для десяти Койемши, священных клоунов. Три из этих домов находились в самой старой части деревни, на многолюдном холме с видом на Зуни Ваш. Два из них находились через шоссе, где новая часть деревни сосредоточивалась вокруг католической школы. Таким образом, толпа не только была раздроблена, но и перетекала между этими домами.
Лиафорн двигался вместе с ним, наблюдая за темными улицами, проверяя скопления людей вокруг транспортных средств, проталкиваясь через забитые до отказа смотровые галереи и через толпы, которые ели тушеное мясо ягненка, консервированные персики и печенье на кухнях зуни, всегда ища лицо, которое он запомнил из школьного ежегодника зуни.
Однажды он увидел Паскуанти, который, казалось, играл какую-то церемониальную роль в доме Шалако недалеко от школы Святого Антония. Лиафорн привлек внимание зуни, вызвал его в темноту и быстро и кратко рассказал ему свои выводы о том, кто убил Эрнесто Ката. Паскуанти молча слушал, комментируя только кивком. Позже Лиафорн заметил Бейкера, закутанного в массивное пальто с меховым воротником, прислонившегося к столбу на крыльце дома, где танцевал Совет Богов. Бейкер взглянул на Лиафорна - взглядом совершенно неузнаваемым - а затем отвел взгляд. Он явно не хотел, чтобы его видели разговаривающим с человеком в форме полиции навахо. Лиафорн с любопытством постоял на крыльце. За крыльцом двор был забит различными машинами. Бейкер выглядел то ли пьяным, то ли сонным, возможно и тем, и другим. Он наблюдал за молодым человеком, который стоял у задней двери автофургона и разговаривал с молодой женщиной в тяжелой макино. Лиафорн внезапно почувствовал побуждение подойти к Бейкеру, схватить его за лацканы и рассказать о Кривоногих, попросив его забыть об этой охоте на час и помочь найти мальчика навахо. Бейкер был бы хорош, умный, быстрый, всегда думающий. Но влечение умерло с рождением. Бейкер просто улыбался этой глупой улыбкой и отказывался отвлекаться от того, кого он преследовал. Лиафорн подумал, что не хотел бы, чтобы Бейкер на него охотился.