ЕЛЕНА. Мама…
МАТЬ. Сучий сын! (Пауза.) Всё не так, всё! Он не должен был этого делать!
ЕЛЕНА. Теперь всё позади, мам. Проехали…
МАТЬ. Да, проехали, всё позади. Ты права. Сучий сын. Пусть сдохнет. Сучий сын! Пусть сдохнет! Он меня с собой не возьмёт — ну уж нет! Дудки! Я молода. Я красива. Мужчины так и пялятся на меня — ты замечала? Сегодня утром — то же самое, вот буквально после возвращения с кладбища. Один подмигнул мне, другой подскочил открыть дверцу такси. И так всегда. А этот пигмей взял да и сдох! Это как-то может отразиться на мне? Впрочем, прочь! Вот чему учила меня моя мать: никогда не думать об этом, никогда! Возраста нет. Гони прочь эти мысли поганой метлой! За меньшее я бы убила! Не сметь говорить мне, что я немолода и некрасива! Не сметь!
Пауза.
Знаешь, о чём я думала над гробом? О Майе Плисецкой. Представь себе! О всех тех разах, когда я видела её на сцене.
ЕЛЕНА. Ей уже давно пора на покой — какие танцы?!
МАТЬ. Вот что я всегда и долдоню. Но она великолепно выглядит! Не собирается отступать. Ей никто не указ!
ЕЛЕНА. Нельзя назвать танцем то, что она делает. Семенить по сцене да взмахивать руками — что это за балет?
МАТЬ. Ну и что с того? В ней столько грации, как тебе и не снилось!
ЕЛЕНА. Люди же смеются над ней!
МАТЬ. Как они смеют?! О Господи! Тупые дебилы, гавнюки, не умеющие отличить балета от болота!
Пауза.
ЕЛЕНА. Папулечкина фраза. Всегда так говорил.
МАТЬ. Да. Но больше не скажет. Сучий сын.
ЕЛЕНА. Не был папа сучьим сыном.
МАТЬ. Твой отец был сучьим сыном. Он сводил меня с ума.
ЕЛЕНА. Ты не давала ему покоя, мама. Никакого покоя.
МАТЬ. Я не толкала его к самоубийству. Он сам сделал это. (Пауза.) Он сделал это сам. (Пауза.) В любом случае, женщины в нашей семье хоронят мужчин. Всегда так было. Ты похоронишь Витю. Витя — хороший человек, но ты его похоронишь. Это факт. От этого не уйти. Такова традиция. И бабушка похоронила своего мужа. И прабабушка тоже. Ты знаешь, как это произошло?
ЕЛЕНА. Сто раз слышала.
Появляется ЖОРЖ с лестницей наперевес. В свободной руке — яблоня. Располагается и деловито прикручивает дерево к сцене. Действует, исходя из последующего рассказа.
МАТЬ. Она послала его за яблоками. На яблоню.
ЕЛЕНА. Я всё это знаю, мам.
МАТЬ. Собрав все плоды внизу, она заставила его залезть наверх.
ЕЛЕНА. Чтоб яблоки не достались птицам.
МАТЬ. Прабабушке не понравилось, что птицы клюют яблоки. И она сказала: «Яблоки — мои. И я удобряла это дерево. И поливала его я. И яблоки с него я буду есть». И она приказала мужу своему взобраться на лестницу как можно выше, чтобы их сорвать. Чтобы яблоки не достались птицам. А сама она стояла внизу и держала лестницу.
ЕЛЕНА. Но, стоя на лестнице, прадедушка не мог достать всех яблок.
МАТЬ. Он срывал яблоки, до которых мог дотянуться, и бросал их на землю. Прабабушка отфутболивала их в общую кучу. Дальше ему пришлось переместиться на ствол, поскольку лестницы не хватало, а яблок оставалось на дереве порядочно. Прабабушка и кричала, и размахивала руками, и указывала на те плоды, которые были видны ей снизу — в общем, руководила процессом… Она сама рассказывала. Она рассказывала нам, чтобы мы поняли, каким крутым был наш прадедушка.
ЕЛЕНА. Он ни разу не заикнулся о том, что ему неудобно или ещё что…
МАТЬ. Судя по её рассказу, прадедушку переполняла благодарность за то дело, на которое подвигла его жена. Во всяком случае, я всегда так понимала эту историю. Я представляю себе серьёзное прадедушкино лицо, он тяжело дышит, но исполняет все указания прабабушки. Потому что она знала, что права. И потому что он знал, что она права. Итак, он, отделившись от ствола, ступил на хрупкую ветку, продолжая сбор плодов. Прабабушка трещала как сорока, обращая его внимание на яблоки, которые он пропускал.
ЕЛЕНА. На прадедушке был костюм.
МАТЬ. Прадедушка не ожидал, что залезет на яблоню так высоко, поэтому на вершине он парил в своём единственном выходном костюме.