Посмотрел старик Ядне на ее бакари, подумал и говорит:
— Шибко худые бакари. Правду говорите: не из чего шить. Собери оленей. Поеду добывать диких. Может, какого добуду.
Дочь собрала оленей, говорит отцу:
— Одной яловой важенки[59] нет. Совсем недавно видела ее.
Рассердился старик, сам оленей посмотрел:
— Правду говоришь. Нет яловой важенки. Украли важенку. Искать поеду.
Запряг в санку[60] оленей и важенку искать поехал.
Весь день ездил, силки проверил, пойманных зайцев в санку сложил. Важенку нигде не увидел. Вечером остановился, думает: «Нигде нет важенки. Украли важенку. Где искать?» Стал трубку набивать. Вдруг увидел: передовой олень уши насторожил, назад смотрит. Старик тоже посмотрел: «Правда, на трех важенках кто-то догоняет. Может, важенку мою где видел», — подумал и стал ждать.
Вот к старику Ядне охотник Муччади подъехал.
— Откуда приехал? — спрашивает старик.
— Издалека. Мой чум дальше Потапово, — говорит Муччади.
— Беда как далеко! За каким делом приехал?
— В гости приехал. Давно слышу: чумом на Малой Хете стоишь.
— В гости приехал — хорошо. Однако, у меня беда большая. Важенка пропала. Весь день ищу. Нигде нет. Если волки съели, то почему объедков не вижу?
— Кто знает: или волки съели, или люди взяли. Тут недалеко два брата живут — Хэури и Томби. Я слышал: они нехорошие люди. Всякое могло быть. Жаль, что теперь шамана нет. Он бы нашел вора.
Старик Ядне вспомнил: «У меня волчьи лапы есть. Они мне вместо шамана будут».
Охотнику Муччади старик сказал:
— Однако, в мой чум поедем. Гостить будешь.
Поздно вечером в чум Ядне приехали, покушали, чай попили. Когда спать ложились, охотник Муччади говорит старику:
— Ты, однако, много зайцев добываешь. Полную санку видел. Продай зайцев за важенку. Я много оленей имею, но буду зайцев есть и оленя лишнего не убью.
— Однако, отдам за важенку санку зайцев. Завтра повезем тебе. На обратном пути к старику Аседа заеду. В том стойбище, однако, братья Хэури и Томби живут. Там важенку поищу.
Ночью все улеглись и уснули, а старик Ядне не спит, думает: «Однако, где важенка делась? Может, мне волчья лапа поможет? Отец, умирая, говорил: «Эти волчьи лапы добыты отцом моего отца. Они вернее шамана». Вот теперь и я попробую волчьими лапами подергать».
Старик Ядне вышел из чума, взял одну волчью лапу из шайтанской санки[61], от отца доставшейся. Подергал в лапе одну жилу — один коготь зашевелился. «Ну, Волчек, ты у меня лучше шамана. Только ты найдешь мою важенку», — подумал Ядне, переложил лапу в свою санку, шкурой накрыл и в чум вернулся.
Утром встали, поели, чай попили, потом собрали оленей, переложили на санку Муччади всех зайцев и поехали.
День ехали, два ехали, вот к чуму охотника Муччади прибыли. Поели, чаю попили и спать легли.
Утром Муччади поймал жирную важенку с теленком, отдал ее старику Ядне за сапку зайцев.
Старик взял важенку с теленком и поехал обратно.
Ночью подъехал к стойбищу, где жили старик Аседа и братья Хэури и Томби. Подошел к чуму Аседа, покашлял.
В чуме старик Аседа проснулся, говорит:
— Наверно, старик Ядне на обратном пути заехал. Гость какой прибыл! Женщины, вставайте, очаг топите.
Вышел, старика Ядне в чум позвал.
Старик Ядне оленей отпустил и в чум вошел.
Ночью с дороги что говорить много? Поели, чаю попили и спать легли.
Утром разговор завели про важенку Ядне. Хозяин чума говорит:
— Жалко, однако, важенку. У тебя все олени жирные и красивые. Не узнаешь, какие молодые, а какие старые. О тебе хорошее слышал. Попробуй поискать у здешних людей. Может, к чьему-то стаду прибилась.
Старик Ядне в стойбище остался. Днем по чумам гостюет, с людьми о делах разговаривает, а сам на чужих оленей посматривает. Нигде не видит своей важенки.
Вот старик ночью вышел на улицу…
Люди в чумах уже спали. Возле стойбища олени ходят, мох копают… Старик достал из своей санки волчью лапу, начал подходить к каждому чуму и дергать жилу. Возле чума братьев Хэури и Томби подергал все жилы и говорит:
— Ну, Волчек, помоги! Пусть скорчатся руки и ноги у того, кто украл мою важенку.
Потом старик пошел в чум Аседе и лег спать.
Утром, только они чай попили, в чум вошла перепуганная женщина:
— У нас беда случилась! Помогите! — сказала.
— Говори, однако, какая беда, — спрашивает Аседе.
— Ночью муж проснулся и говорит: «У меня руки и ноги скорчились и болят. Встать не могу».
Ну, что тут делать! Беда у человека! Помочь надо…
Старики Ядне и Аседе на улицу с женщиной вышли. Возле чума Томби люди собрались, разговаривают, кто-то плачет, а что делать — никто не скажет.