- Как и я, только ты не слишком доволен. Что же испортило тебе праздник, брат мой? – отпив глоток из бокала, спрашивает.
Ах, ему, скоту, приятно, что я на грани. А когда на грани, я не могу контролировать себя так же хорошо. О чем он тоже знает, и попробует сейчас вытянуть побольше подлинных эмоций. Зря я подошел, ой, зря.
- Неважно. Что ж, развлекайся, младший, – ставлю его частично на место и ухожу. Точнее, пытаюсь, хочу курить, а в толпе это нереально. Надо в курилку или на улицу... а может, к чертям все, уйти вообще?
- Эй, стой. Поговорим? – нагоняет, вот липучка. Если тому что-то надо, то он хер отцепится. Поговорить? Я даже знаю о чем, точнее, о ком.
- Поговорим, – иду к бару, сажусь на стул, заказываю выпивку и закуриваю, наконец. Вдыхаю едкий дым, немного расслабляет. Отпускает… Еще одна жадная затяжка никотина, выдыхаю…
- И как давно ты знаешь, что она тут? – его глаза сосредоточены. Лицо каменное. Со стороны мы совсем не братья, я вам скажу.
Догадаться несложно, о ком речь, потому я усмехаюсь, залпом выпиваю двести грамм вискаря, затягиваюсь, но молчу. Он злится… и злился бы и дальше, если бы на сцену не вышла Ромина.
- Давно, – отвечаю, переводя свой взгляд на сцену.
Ее танец… Описать его мне сложно, я просто не слишком красноречив для этого. Но это возбудило, пробудило воспоминания нашей ночи, и нахрен выбило все мысли из головы.
Она зовет человека из толпы, указывает на своего Виталика. Я было вздохнул с облегчением, но друг ее подтолкнул того самого брюнета к сцене. Вероятно, злость на моем лице отразилась слишком уж явно, или в глазах… Этого Малику хватило.
- Ревнуешь? – вкрадчиво сбоку. Нет, блин, от счастья прыгаю! Снова закуриваю, нога трясется в такт музыки, нервно… Как же бесит все, что происходит. Праздник, мать его, ну-ну.
- Нет, – отрезаю, не глядя на него. Я жадно наблюдаю за тем, что происходит на сцене.
Парень садится, она с улыбкой спрашивает, как его зовут. Саша… мужественный ровный голос. Оцениваю его как соперника, ох. Если смотреть объективно – он хорош. Знает она, плутовка, толк в мужиках, один Малик чего стоит, звезда, блин.
Познакомившись, якобы… Она начинает танцевать для него, в то время как тот сидит на стуле. Извивается. Почти ползает по нему. Все так пошло, сексуально и остро. Что удивляет – так это то, что вульгарности нет, должна быть… но ее нет. А меня распирает, меня выворачивает, благо стакана в руке нет.
- Что с твоей рукой? – я уже и забыл о том, что у меня компания.
- Порезался, – фыркаю. Нет, дальше смотреть выше моих сил. Я просто не могу это видеть.
- Ты куда? – он отцепится или нет?
- Ухожу.
- Что ж ты так?
- Малик, отвали, – поворачиваюсь, зло глядя.
- А говоришь, что не ревнуешь. У тебя дым из ушей валит, – повел он бровью. – Между вами что-то было?
- Было, дальше-то что?
- Или есть?
- Или, чего тебе надо, Малик? Ты же с ней говорил сам, – с вызовом отвечаю.
От его холодной улыбки я чуть вздрогнул. Умеет он, когда хочет. Только я не пальцем деланный. Другого бы ушатал уже к чертям, но он-то брат.
- Она тебе рассказала? – удивление проскользнуло в его глазах лишь на пару секунд, но мне было достаточно.
- Ага, что дальше? – выхожу на улицу, запахивая получше куртку, снова закуриваю.
- Ну ты и сука, Илья, – кривится, как от грязи.
- Да? Отчего же? Я ей рога наставлял годы? Я обманул? Я сломал ее? – вопросы сыплются от злости, даже сигарета не отвлекает.
Удар в скулу, больно, кость ведь. Злые черные глаза напротив, сигарета выпала из руки.
- Ты же знал, насколько мне хреново! Ты все, мать его, знал! – орет на меня. О, настоящий Малик, вечер добрый.
- Ага, че дальше? Еще раз ударишь, зная, что не отвечу? Ты крут, а у меня рука только зажила.
- Извини, – успокоился резко. В этом весь он, эмоции как по выключателю.
- Я домой, – кидаю ему, махнув такси, сажусь.
- Я позвоню, – слышу вслед, машина трогается.
Я, прикрыв глаза, пытаюсь выбросить образы из головы. Это не предательство, ведь она ничего не обещала. Пришла, соблазнила, взяла, что хотела и ушла. Хитрая. Но обида жжет внутри, ревность накатывает волнами. Как же быстро переключается… Я ведь не Малик, по которому она столько страдала, я всего лишь Илья. От сигарет оскомина на зубах, челюсть сводит. Руки сжимаются в кулаки…
Дома я прикончил бутылку с коньяком, что стояла в баре года три. Шум за окном, гулянья, салюты, хлопушки – все это мешало спать. А я хотел уснуть и забыть, что вообще меня с ней что-то связывало. Пьяные бредовые мысли бродили в голове, организм уже отказывался принимать алкоголь…
А легче не стало, ни капли, ни на секунду. Застряла, сучка, поселилась внутри, не выпроводишь.
И так вся ночь. Курю, пью, думаю. Думаю, курю, пью. Больно, злость душит… Она МОЯ! Моя, мать его. Матерюсь на всю квартиру, что-либо бить не стану, мое ведь все, потом только жалеть буду.
Не помню, как уснул, зато пробуждение было не из лучших. Перегаром несло за милю, скула опухла, не хилый кровоподтек. Холодный душ отрезвил окончательно, пробудил. Привел себя в порядок, настолько, насколько можно, и решил все-таки съездить к ней. Поговорить.
Подъезжаю к ее дому, только собираюсь выйти из машины, как из-за угла дома выходит она с этим Сашей и смеется, рядом бежит Феликс. Заходят они к ней вместе. Я как придурок сижу… Жду, мне просто интересно, они ночевали вместе? Проснулись и собачку выгулять? Или он пришел утром… И что теперь они делают?
И где он, мать его? Я уже два часа тут сижу. Злюсь, ой, как я злюсь. Выход один: позвонить.
- Привет, – здороваюсь, придав голосу спокойствие.
- Хэй, – кажется, она рада меня слышать.
- Как ты, танцорка? – игриво спрашиваю, а внутри… аж выворачивает.
- Я хорошо, как отметил? Я не видела тебя в клубе… – начинает, но я перебиваю.
- Я был там. Недолго, правда.
- Оу…
Неприлично долгая пауза в несколько минут, она не кладет трубку, а я не знаю, что сказать.
- Свободна сегодня? – наконец нарушаю тишину.
- Нет, извини, я сегодня вся в делах… – как-то виновато, как мне показалось. Ну да, ну да… дела. Саша-то у нее, зашибись дела, блин.
- Ясно. Ладно веселись, пока, – кладу трубку, не услышав ее ответ, бью рукой о руль со злости. Занята… дела, стерва...
====== Глава 36. ======
Похоже, это был худший, а одновременно и лучший Новый год в моей жизни. Круговорот. Проснулась я утром от того, что пришел Виталя с Сашей. И если первому было плохо из-за того, что они со Стасом поругались, то второй собирался пару дней жить у меня. Чему я была рада и не рада.
После разговора с Ильей остался осадок, неприятный, я чувствовала себя виноватой. Если он там был, даже если и недолго, то он, вероятно, видел многое. Черт…
Сидеть и мучить себя я не хотела, что сделано – то сделано, этого уже не исправить. Тем более, что с Сашей было на удивление просто и удобно. Он не давил, не пытался затащить меня в постель, ну, пока не пытался… посмотрим, что будет в последующие дни. Ведь притяжение есть, скрывать его было бы глупо. Как и отрицать…
Я запуталась, я так сильно запуталась, если бы вы только знали. Терзает меня лишь то, что когда я даже с Сашей, Илью выпроводить из своей головы не могу, просто не получается.
- Эй, ты в порядке? – внимательные серые глаза. Ему плохо, а он все равно поддерживает меня. Как же я его люблю, как же я ему благодарна… бесконечно, всем сердцем.
- Относительно, – честно отвечаю, кусок не лезет в горло, даже любимое какао какое-то приторное.
- Илья звонил? – все-то ты знаешь, Виталик, ты всегда все знаешь.
- Да, – выдыхаю и, отодвинув кружку, буквально оседаю на диване.
- И?
- Он видел все, он был там вчера, был… а я его даже не заметила.
- И винишь себя, ведь о Саше он не знал, в отличие от Саши. Как ты думаешь, кому из них хуже? – разумно. Но не от слов стало горько, горько стало от понимания в его глазах. Да лучше бы он мне мозги вправил, чем вот так спокойно пытался помочь. Стыдно…
С такой стороны данный вопрос я даже не рассматривала. Илья был, вероятно, шокирован и даже обижен, ведь если бы я увидела, как он кого-то целует или танцует, я признаю, что ревновала бы, как дикая кошка. Я бы извела себя всю, я бы мучилась… Чувствовала себя преданной. А Саша? Ему, по-моему, все-таки еще хуже, он знает, что я делаю выбор, он знает, что соперник мне более чем просто нравится. Видит, как я то подпускаю чуть ближе, то почти полностью все обрываю. Он в подвешенном состоянии, когда не знаешь чего ожидать. А ждать… ждать хуже всего, уж поверьте.