…
Пятница. Я заставила себя не думать о нем, не вспоминать лукавый блеск в его глазах и ямочки на щеках. Мотнула головой, включила музыку и влилась в танец. Теперь весь мир вокруг перестал существовать, и сердце забилось в ритме танца. Сегодня в мое произведение вливалась влюбленность, восхищение, воодушевление. Я пела телом, кружила, улыбаясь. Чувства во мне были подобны облакам и солнцу. Я ощущала себя лучиком не палящего, а нежно согревающего солнца. Выбившись из сил, я уснула, намеренно не заходя весь день в социальные сети.
…
Суббота. Проснувшись, я снова бежала по улицам, разминая сонное тело, поздоровалась с соседкой и после уговоров взяла у той яблочко. Надоедливая старушка, но добрая. Тяжело ей отказать.
Вернулась: завтрак, душ, тренировка, вечер, ужин… Разговор с мамой, с которой мы вместе смотрели фильм.
Я уснула прямо на диване.
…
Воскресение. Снова будильник, чтоб ему неладно было. Я еле сползла с кровати на ежедневную пробежку.
После душа и пяти минут небольшой паники я пошла выбирать наряд. Сегодня это были облегающие, как вторая кожа, черные леггинсы, серебристая борцовка в паетках и черные строгие босоножки – тонкая полоска черной кожи спереди и два перекрестных ремешка на лодыжке. Интересными их делала железная литая шпилька двенадцати сантиметров. Волосы я накрутила феном крупными локонами. Макияж я сделала ярче, чем обычно: смоки-айз из черно-серо-белых теней, матовая, под цвет кожи помада, сверху нее блеск – губы стали объемней. Выделила скулы бронзатором, вдела в уши большие серьги с камнями, на средний палец правой руки надела увесистое кольцо и повесила браслет на запястье. Не вульгарно, конечно, но вызывающе немного… сексапильно и сладко. Я знала, что он увидит меня, и этот образ идеально подходил под мой сегодняшний танец.
Пришла я сегодня позже и узнала, что выступаю пятой по счету. Ну, неплохо, почти серединка.
Волнение становилось все сильнее, я постоянно выглядывала в зал из-за кулис. Искала его глазами. Но не нашла…
Подошла моя очередь. Я вышла, не глядя в зал, в уме перебирая все движения. И вот полилась мелодия из динамиков…
Я замерла, закрыв глаза, прогнулась, как веточка на ветру. Встряхнула локонами, улыбнулась и стала волнообразно опускаться и приподниматься. Руки скользили в воздухе, почти касаясь тела, плавность мелодии заполнила мое нутро, заменяя чувства нотами, звуками. Я танцевала, любя, я была звуком, ощущением. Я горела желанием, скрытой страстью. В свете ламп моя майка переливалась, словно драгоценными камнями, а стройные длинные ноги, обтянутые черным и казавшиеся облитыми лаковой краской, соблазнительно покачивались. Я чувствовала себя сексуальной. Ощущала взгляды, прожигающие, нетерпеливые. И не заметила, как пролетели эти пять минут.
Вынырнув из водоворота танца, приоткрыла веки. У трех из четырех судей на лице сияли улыбки удовольствия, они стали мне аплодировать, и зал подхватил порыв. Я же, довольная, смотрела в их лица, улыбчивые, восторженные. Как и всегда, уже по традиции, брюнетка раскритиковала меня в пух и прах, в отличие от остальных трех судей. Я уже даже не расстроилась, пропустив мимо ушей ее колкости, и зашла, глядя под ноги, за кулисы. Меня кто-то потянул на себя, вдавил в стену, сильно, но осторожно. Я подняла взгляд. Малик.
Я успела лишь моргнуть, когда он накрыл мои губы своими, проникая мягко, вкрадчиво сладким языком в мой рот. Я с радостью впустила его, руки крепко вцепились в его плечи, обнимая, прижимая еще ближе. Его запах окутал меня, его вкус вырвал из реальности.
- Малик,- прошептала я в его губы, дыша им, упиваясь моментом.
- Ром, я не смог удержаться. Твой танец... – прошептал мужчина, снова целуя мои губы, но тут я почувствовала толчок и оторвалась от него, вперив взгляд в нахала, который помешал такому моменту. Нахалом, точнее нахалкой, была его девушка. Уже бывшая, если верить словам Малика.
Возможно, я бы что-нибудь и сказала ей вдогонку, однако она уже ушла на сцену.
Должна признать, что она была красивой и полной противоположностью моей внешности. Характер же, видимо, был очень схожим.
Выглядела девушка отлично: золотистые прямые волосы доставали до поясницы, аккуратный носик, сладкие губки алого цвета, большие серые глаза, словно налитые свинцом, вздернутые брови. Я вздохнула. Не мудрено, что он был с ней, да и она с ним.
Когда зазвучали первые ноты ее трека, я сразу же узнала эту песню. Именно ее я хотела выбрать на сегодняшнее выступление, но передумала почти в последний момент. Повезло. Судьи молчали, даже не назвав имени девушки. Странно. Танцевала она резко, почти дико… Импульсивно. Сильные эмоции захватили ее, волосы взметнулись золотой волной, когда она развернулась. Зрелище завораживало, если говорить честно. Блондинка была резковатой, угловатой... и вдруг, словно по щелчку, становилась плавной, текучей, будто вода. Ее пластичность меня поразила, как и ритмичность. Я скосила взгляд в сторону Малика – он смотрел вместе со мной, но взгляд его был скучающим. Его рука покоилась все еще на моей талии, и я почти прижималась к нему, волнующе, и как-то … неправильно. Ведь он только что расстался с ней, она, вероятно, расстроена, отсюда и практически агрессивное выступление.
- Малик, – начала я, глядя на него.
- Тсс... потом поговорим, – мужчина кивком указал на зрителей, что стояли с нами за кулисами. Не хочет лишних ушей? Ладно. Я попробовала отстраниться, но Малик вообще притянул меня спиной к своей груди и впечатал в себя, да так, что у меня дух захватило, а сердце едва из груди не выскочило. Знал ли он, какое производил на меня действие? Я забывала, как дышать, когда он находился рядом. Со всеми ли происходит такое? Или это так лишь потому, что впервые? Я замерла, наблюдая за танцем, который казался мне криком души.
Она закончила номер, произведя почти фурор: ни запинки, ни малейшей ошибки, абсолютно идеальное выступление со всех сторон. И музыкально, и технически. Шквал оваций, похвалы – внимание! – четырёх судей! Но! Не это было обидным. Не то, что брюнетка, которая постоянно меня засуживала и жестко критиковала, рукоплескала громче всех, говоря: «Вот она, идеальная победительница!» Нет, самым обидным лично для меня было то, что девушку звали Виолеттой. Я слегка дернулась, услышав ее имя из уст судей.
Буквально плавая в океанах похвалы и море пожеланий, она развернулась и с ликующей улыбкой, нагло глядя мне в лицо, прошла мимо нас. И в этот момент я поняла, что у меня появился враг и очень сильный конкурент.
Дальше я прошла. Теперь нас десять лучших.
…
Мы, то есть я и Малик, вышли из здания, где проходило мероприятие, и он провел меня к черной отполированной BMW.
- Это твоя машина?
- Да. Нравится? – спросил Малик, усаживаясь на водительское сидение. Я, возможно, отказалась бы от поездки, но у меня болели ноги от того, что я перенервничала. Плюс к этому – высокие каблуки.
- Нравится. Компактная, стильная и неброская.
- А ты умеешь оценивать стоящие вещи, – улыбнулся он, и мотор машины тихо заурчал.
- Значит, Виолетта,– начала я.
- Да, Виолетта. Она только выглядит стервозно, а на самом деле она не такая. Просто ей обидно. И я не думаю, что она будет ставить тебе палки в колеса.
- А тебе ее не жаль? – спросила я прямо.
- А должно?
- Ну да, ей ведь больно.
- Зато честно, – пожал плечами Малик, вырулив со стоянки, и мы покатились к дому в уютном молчании. Подъехали мы к нему минут через десять. Парень остановил машину и откинулся удобно на сидении. Повернул ко мне голову. И что тут сказать-то, когда его взгляд опустошает мозг, а мысли разбегаются, как косули перед львом?
- Почему ты так на меня смотришь?
- Ты красивая.
- Спасибо, ты тоже неплох.
- Всего лишь неплох? – приподнял Малик бровь, чуть наглея. О, Бог ты мой, вот зачем? Зачем он усугублял мое еще пока легкое помешательство на нем?
- Не всего лишь, а неплох, – выкрутилась я.