— Прости, Джеремет, я не желал причинить тебе вред, — виновато выдавил он.
Дженси покрепче обняла юношу. Он что-то говорил ей, сбиваясь. Айлин подтолкнула Риньярда, они прошли мимо Керриса и ступили на пшеничное поле. За ними последовала Дженси со своим подопечным. Элли вместе с юношей, указавшим дорогу, тоже двинулась к селению.
Прокричала ночная птица, послышались удары по кремню — Эриллард снова вздувал огонь. Пламя вспыхнуло, осветив волосы и мускулистый торс Кела, и погасло от порыва ветра.
— Ну вот… — недовольно буркнул Эриллард. Керрис не знал, оставаться ему или тоже уйти.
— Что будем делать? — Кел воздел руки ладонями к небу, как в танце.
— Чего уж тут поделаешь, — вздохнул Эриллард.
Руки бессильно упали.
— Можно отчитать его за то, что не держит слова и учинил драку. Он никакой не шири, он роко — вор.
— Будто ты ему этого никогда не говорил, да и мы тоже. Сейчас его, вероятно, костерит Айлин.
— Может, поколотить…
— Думаешь, подействует?
— По крайней мере запомнится, — в сердцах сказал Кел. — А с меня сойдет злость. Он мог убить этого мальчишку!
Пора было отсюда ретироваться. Керрис развернулся.
— Погоди, брат, — Кел махнул рукой, подзывая. — Скажи, что ты думаешь?
Керрис приблизился. Он вспомнил щемящий страх Джерема, который переживал вместе с ним. Что он должен сказать?
— Риньярд вроде бы искренне сожалел.
— Прошлой ночью на озере он тоже сожалел. Чего ему будет жаль завтра? А послезавтра?
Ветер не унимался, а Эриллард настойчиво пытался добыть огонь, на ощупь подбирая подходящие сухие былинки.
— Он слишком молод, чтобы называться шири.
— Я стал шири в двадцать два года, — возразил Кел. — Элли — в двадцать…
— Ты — это ты, Элли — это Элли, а он — Риньярд.
Кел прошелся к темному сараю и вернулся.
— Сеф — вот кто нам сейчас был бы необходим.
— Осталось два дня пути. Можно подождать, можно и немедленно изгнать Риньярда.
— Ты считаешь, с ним надо расстаться?
— Я не стал бы приветствовать такое решение.
— Я тоже. Он удачно вошел в структуру, привязался к нам.
Было видно, как нелегко сейчас Келу. Возле рта залегли складки, в ночном сумраке он казался намного старше. Керрис непроизвольно соединился с сознанием брата и был потрясен смесью ярости и мучительной безысходности.
Всю обратную дорогу они промолчали. Уже на площади Эриллард сказал:
— Интересно, какое возмещение с нас потребуют?
Входная дверь была чуть приоткрыта. В передней горела свеча. Разуваясь, Керрис наслаждался ароматом трав.
В спальне недоставало Калвина и Дженси. Айлин, смотревшая в окно, обернулась к вошедшим с кислой миной. Элли излишне сосредоточенно и старательно точила нож, сидя на тюфяке. В ногах у нее стояла масляная плошка. Риньярд сидел в тени, и сам смахивал на тень. Никто не сказал ни слова. Эриллард нашарил свечу, зажег от масляной лампы и поместил в настенный подсвечник. Теперь стала видна бледность Риньярда, синие круги под глазами. Рыжий в упор смотрел на Кела.
— Ну, что? — голос Риньярда сорвался в хрип. Он глубоко страдал.
Керриса так это тронуло, что он поспешил мысленно обратиться к Келу: «Подожди!» — и устремился к Риньярду. Его не интересовали беспорядочные переживания, теснившиеся в рыжей голове. Нужно было добраться до сути. И он окунулся в клубок тяжких дум: «Я никогда не стану шири. Слишком слаб, недостоин. Это ужасно, но я должен признать. Я их люблю, а они во мне разочаровались. Я их разочаровал. Мне нет места среди шири. Они вынуждены прогнать меня. Тогда уж лучше сразу. Поскорее… Что это… Откуда ты взялся… Сгинь…»
Керрис оставил страдальца.
Прислонившись к стене, он пересилил головную боль и соединился с сознанием брата, а потом ввел Кела в мозг Риньярда и сказал:
— Смотри.
Керрис удерживал связь и закрыл свое внутреннее зрение, опасаясь вовсе не за себя, но едва не повалился. Колени тряслись, и сесть ему удалось при помощи услужливо протянувшихся рук. Комната плыла перед глазами, кто-то рыдал. Это Элли помогла сесть. Она и сейчас поддерживала его. А плакал стоящий на коленях Риньярд, закрывая лицо трясущимися руками.
— Риньярд, — Кел склонился над рыжим и оторвал ладони от лица, — сопливый дурачок. — Рыжая голова поникла. Кел гладил его волосы. — Айлин, Элли, Эриллард, помогите. — Элли, пожав запястье Керриса, отошла. Шири стали вокруг провинившегося. — Что поделать с тобой. Ты такой, как есть. — Рука Кела скользила по рыжим прядям. — Мы приняли тебя, а не собрание сплошных добродетелей. Слышишь, тебя! И тебя любим. Не станем гнать прочь и не верим, что ты этого хочешь. Неужели тебе так трудно с нами. — Рука остановилась над рыжей макушкой. — Скажи, тебе хочется уйти?
— Нет, — шепнул Риньярд чуть слышно.
— Посмотри на меня. — Риньярд несмело поднял мокрое от слез лицо. Кел взял его за подбородок. — Ты останешься с нами, дурачок. Мы любим тебя. Если захочется небесного табака, предупреди заранее. Мы будем рядом, чтобы оградить тебя от неприятностей. Заснешь — отнесем в постель. Так?
— Так, — выдохнул Риньярд. Румянец возвращался на его лицо.
— И берегись затевать драки, в следующий раз я тебя хорошенько вздую. Я это могу, ты знаешь.
— Можешь. — Рыжий вымученно улыбнулся. — В любое время.
Растянувшись на подстилке, Керрис ощущал холодок опустошенности внутри, но боли в голове прекратились. В комнату вошли Калвин и Дженси и, удивленные, застыли на пороге.
— Успокой его, Джен, — распорядился Кел. Он выпрямился, загородив свечу. Темный силуэт приблизился и склонился над тюфяком. Старшему сегодня тоже досталось, но Керрис заметил, что суровые складки у рта разгладились. Глаза не сверкали, светились спокойствием. — Тебе нелегко пришлось, — тихо сказал Кел. — Как вовремя ты это придумал. Уж и не знаю, чем все могло кончиться без твоего вмешательства. Здорово, что ты с нами.
Он вышел, и к Керрису подсела Элли.
— Эй, что это ты сделал? Я догадалась, что без тебя не обошлось.
— Показал Келу чувства Риньярда.
— Вот как. — Элли сдвинула брови. — Расскажи подробнее.
— Расскажу, когда сам разберусь. — Керрису не хотелось говорить резко, но он был слишком измотан. Голова опять разболелась, как днем во время бури.
— Ладно, не трудись. — Она через голову стянула с себя рубаху. — Я все равно непонятливая. Когда Кел рассуждает о связях, структуре, звеньях, я многого не в состоянии уразуметь. — Элли придвинула свою подстилку и улеглась.
В углу слышалось любовное лепетание Дженси. Поднялась обнаженная Айлин и пальцами сняла свечной нагар.
Элли зашептала так, чтобы только он мог расслышать:
— Керрис, подожди, не засыпай. Я хочу сказать тебе — ты мне нравишься. Ты не боишься спрашивать о непонятном. Сегодня не обиделся и дал ребенку потрогать руку. Мне понравилось, что ты выручил Риньярда. Я всерьез говорю…
Ее рука отыскала ладонь Керриса и пожала. Он глотнул.
— Ты мне нравишься.
— Завтра не забудь вернуть штаны.
— Не забуду.
Вернулся Кел.
— Подвинься.
Элли загасила плошку. В темноте шуршала снимаемая одежда, ветер шумел в полях, сладко стонали любовники…
Шири поднялись до света.
Элли и Калвина Кел отправил в конюшню седлать лошадей.
— Позавтракаем в дороге. Мы уже и так злоупотребили здешним гостеприимством.
Из темноты проступали стены комнаты. За окнами светлело. Мужчина и женщина с мотыгами прошли мимо. На улице засмеялся ребенок. От загона ветер принес запах навоза. Обычное сельское утро.
— Что же они с нас возьмут за вчерашнее? — спросил Эриллард.
Кел, не говоря ни слова, взялся за метлу. Керрис хотел и для себя найти дело.
— Пошли за одеждой. — Риньярд хлопнул его по плечу.
У входа они обулись и пошли на зады родильного дома. Там на пеньковой веревке висела выстиранная одежда шири. Она просохла и сохраняла запах солнца. Риньярд расставил руки, а Керрис снимал с веревки штаны и рубахи и бросал в охапку.