— Я готов помочь чем смогу, — ответил Керрис.
— Талит, отдай гостю тяпку, себе возьмешь другую, — распорядился Ардит. Талит передал мотыгу и, сверкая пятками, побежал вдоль рядков.
— Теперь минет целая вечность, прежде чем он вернется. Будет вертеться возле мамы или заиграется. Ты что, не знаешь, папа?
— Знаю, Рео. Оставь его.
Приноровиться орудовать мотыгой никак не удавалось. У Керриса выходило мало похоже на свободные и размеренные движения Рео. Неудивительно, в Торноре он не участвовал в полевых работах, даже когда поспевал урожай и на уборку выходили поголовно. На голой спине Рео блестел пот. Керрис, не желавший снимать рубаху, расстегнул ворот. Подмышки взмокли. Рео свистом отметил окончание очередного ряда. На соседнем подымалась и опускалась соломенная шляпа Ардита. Появился и Талит, вооружившийся мотыгой с короткой ручкой, и отдал ее Керрису.
— Мама сказала, с ней тебе будет полегче.
Дело и правда пошло веселее. Керрис с благодарностью взглянул на дом внизу. Из трубы валил дым.
— Кролик! — завопил Рео.
Зверек тенью метнулся между ног.
Домой вернулись к полудню. Бабушка посапывала у печки. С непривычки руку ломило, саднила растертая ладонь. Так трудиться прежде не приходилось, но ел Керрис с отменным аппетитом.
— А чем в основном занимаются северяне? — спросил его Талит.
— Тем же, что и вы, — улыбнулся Керрис.
— Они крестьяне? — мальчик был разочарован.
— Да, ухаживают за козами и овцами.
— А есть на севере куры, коровы, свиньи?
— Куры и свиньи. Коров там нечем прокормить. Земля скудно родит.
— А ты что делал?
— Был писарем. Вел деловые записи для владельца замка, снимал копии с документов.
Мальчики закивали уважительно. Вдруг Талит взмахнул хлебной коркой, как мечом.
— А сражения, войны бывают на севере?
— Прежде бывали, с Анхардом. После нашей победы анхардцы сделались мирным народом и предпочитают торговать.
— Талит, говоря о войне как о развлечении, ты нарушаешь ши, — сказала Лиа.
Остаток дня прошел в хлопотах по хозяйству. Чинили конюшню. Готовили болтушку и кормили пятнистых свиней в загоне. Собирали по выгону коровьи лепешки — Ардит сказал, что они пойдут на посевы как удобрение. Потом вместе с меланхолическим мулом отправились в рощу, притащили к дому сухое дерево и превратили ствол и сучья в кучу поленьев. Керрис помогал чем мог, даже топором немного помахал. И все же сознавал свою ненужность. Никогда не сможет однорукий быть по-настоящему полезным в сельских трудах.
Череда забот прервалась, когда на западе небосклон заалел, а на востоке сгустилась синева. Ряды кипарисов стали похожи на зубчатые крепостные стены. Работники сидели на крыльце. Ардит вспоминал:
— В тот год племена Азеша особенно бесчинствовали. Набегам и грабежам не было счета. Мы с Элис были очень дружны. Я не хотел отпускать ее из Илата. Кервин считал, что вам с Элис безопаснее уехать. Как раз в ту пору несколько городских стражников из Махиты собрались перебраться на север.
— Так они были из Махиты? — спросил Керрис. — Пола никогда не рассказывала о своей родине.
— Вроде бы. Кажется, среди них были и дезертиры, но слово, данное Кервину, они сдержали.
— Иначе я не попал бы в Торнор.
— Про это мы узнали много позже.
— А про нападение на караван?
Ардит крутил между пальцами камешек.
— Меж близкими людьми, знакомыми с волшебством, существует мысленная связь, особенно прочная, если одному из них доступна внутренняя речь. В момент атаки на торговый обоз я стоял на посту, как сейчас Меда, и Элис смогла дотянуться до моего сознания, хотя расстояние было очень большим. Потом мне рассказали, что я внезапно упал как подкошенный и долго не приходил в сознание. Все происходившее на дороге я видел глазами сестры и пережил момент ее кончины.
Звездочки светлячков кружились в хороводах над полями.
Дом встретил теплом, аппетитными запахами, приветливым светом масляных ламп. Тазия уже восседала за столом. Мужчины к ней присоединились. Во время ужина вернулась Меда — рослая, стройная и подвижная. Познакомилась с Керрисом, наскоро поела и села к очагу затачивать наконечники стрел. Бабушка продолжала дремать.
— Что слышно на постах? — поинтересовался Ардит у дочери.
— Тихо.
Керрис, разомлевший от кроличьего рагу, прилег на подушки.
— Кузен, — позвал его Рео.
Оказалось, что у паренька есть друг. Он отдан в ученье к златокузнецу в Кендру-на-Дельте. Рео хотел написать другу и собирался просить Мериту, писавшую документы в Совете. Теперь подвернулся случай без этого обойтись, тем более удачный потому, что у старой Мериты дрожали руки и почерк был аховый.
— У меня буквы не скачут, — согласившись, улыбнулся Керрис. Он представил себе негодование Жозена по поводу неаккуратного письма. — Твой друг умеет читать?
— Нет. Попросит кого-нибудь.
— В доме найдутся письменные принадлежности?
Разумеется, ничего не оказалось. Вместо чернил Лиа предложила одну из своих жидких красок. Тазия побежала добывать перо на птичник, а в качестве бумаги Меда одолжила кусок белой ткани. Тазия притащила два красных пера, кудахтанье во дворе еще долго не затихало. Под руководством Керриса Рео очинил кончик. Ничего путного из затеи не выходило. Заменитель чернил скатывался с пера. Керрис наудачу попробовал перевернуть перо и действовать им, как кисточкой. На пробном лоскутке стали появляться крупные и четкие буквы. Рео повеселел. Подошла заинтересованная Меда.
— Так что писать?
Талит, желая видеть все лучше других, облокотился на стол и получил шлепок от Рео.
— Уйди, не качай стол. — Старший приготовился диктовать: — Для Дева, сына Демно, ученика ремесленника Тиана с улицы Златокузнецов в Кендре-на-Дельте. От Рео из Илата привет.
— Помедленнее, я не успеваю. — Каждую букву Керрису приходилось рисовать. — Теперь продолжай.
— Письмо тебе пишет по моей просьбе кузен Керрис из северного замка Торнор. Он приехал в Илат в компании шири, где за главного мой другой кузен Кел. У нас все благополучно. В твоей семье — тоже.
О налете на город Ардит запретил сообщать, и Рео ненадолго задумался.
— Вчера был у тебя на ферме. Пестрая кобыла ожеребилась. Сынок у нее пока белый, но, повзрослев, будет похож на мать.
— Места осталось на одну строку, — предупредил Керрис.
— Мне без тебя скучно. Хочу поскорее тебя увидеть. — Рео погрустнел. — Вот и все.
Керрис отложил перо, подул на строчки.
— Им надо дать просохнуть. Утром пропитаешь письмо растопленным воском для защиты от влаги.
Поднялся Ардит и бережно поднял одеяло, в котором покоилась бабушка.
— Перенесу в постель.
— Мне еще долго дожидаться. Когда это обучение окончится… — сказал Рео.
Лиа поджала губы. Меда вскинулась, чтобы сказать что-то, но промолчала. Тазия кончиком пера пыталась расписать свою рубаху. В теплый дух жилья вплетались ароматы сада — кожаные занавески на окнах не опустили.
У него тоже могла быть семья. Если бы не война, не отъезд на север, не разбойники… Если бы мама осталась жива.
Сладковатый, приторный запах перебил все остальные.
— Прошу, — сказал Ардит и что-то протянул. Такие штучки Керрис видел на лотках южан-торговцев еще в Торноре — палочка с утолщением на конце, в утолщении — ямка. Сейчас в ней тлел уголек. Он взял непонятный предмет.
— Что с этим делать?
Талит захихикал, Рео его одернул.
— Прекрати, — и сел рядом с гостем. — Этот конец надо взять в рот и вдохнуть. Немного задержать дыхание, а потом выдохнуть.
Керрис потянул в себя дым. Он был резким. Вкус не походил на аромат. Дыхание перехватило. Керрис протянул Лиа штуковину, название которой вдруг вспомнилось — трубка. Немного погодя стало покалывать в кончиках пальцев. Все в комнате приобрело четкие контуры и особую рельефность.
— Нравится? — осведомился Рео.
— Кажется, да.
Трубка снова вернулась к Керрису, и он глубоко вдохнул.
— Я привык курить с Девом, — сказал Рео, выпуская голубоватые струйки из ноздрей.