Брат приблизился к Дженси и опустился на колени.
— Солнце встало, Джен, взгляни.
— Только не для Рини, — с дрожью в голосе ответила девушка.
Кел выложил перед ней красный шарф.
— Сторожевой дозор отдал это Сефу. Он оставил знак в надежде, что так даст о себе весть. Выходит, жив и еще повяжет свой шарф.
Дженси осторожно потрогала, а потом стиснула в пальцах послание от Риньярда. Встала и заплела красную ткань в волосы.
— Кел, сегодня встречаемся на площадке? — спросила Айлин от двери.
— Да.
— А если явятся азешцы?
— Узнаем. В отряде Эрита есть владеющий внутренней речью. Он известит об их приближении. Керрис, мы пойдем в Танджо? Пора тебе побольше узнать о своих способностях.
Сефер предлагал доброжелательно, и в лице его не было ничего, похожего на обиду или недовольство. Элли говорила, что он знает о других возлюбленных Кела и не оскорбляется этим…
— Да, пойдем. — Керрис поймал одобрительный взгляд брата. — Прямо сейчас?
— Можно. В любое время могут явиться рейдеры. Тогда нам будет не до этого.
— Я готов.
Элли шлепнула его по лодыжке, заглянула в глаза, запрокинув голову.
— Потом увидимся.
— А где кинжал, Керрис? — Кел оставил Дженси и подошел.
— Сейчас. Подай, Элли. — Девушка протянула кинжал не ему, а брату.
— Расстегнись. — Кел продел ремень в петлю ножен и сдвинул оружие на бок, касаясь живота и бедер. — Не хочу отпускать тебя безоружным.
Керрис, распаленный прикосновениями, кивнул. Кел поцеловал его в лоб, и сердце бешено заколотилось.
— Ступай.
Он пошел к выходу. У двери Сефер обувал сандалии.
— Ты горишь, будто только что из печи.
Керрис густо покраснел. Вышли. В одном из палисадников ковырялась женщина.
— А вон дом, что подожгли прошлой ночью, — указал Сефер.
Из окна обгорелого дома высунулась голова.
— Что слышно об этих негодяях?
— Пока ничего.
— А если они сегодня не заявятся?
— Подождем!
Стайка птиц взвилась над кипарисом.
— Подожди и ты, это пройдет.
— Что? — вспыхнул Керрис.
Сефер искоса смотрел на него.
— Ощущение, словно весь огнем горишь.
У дверей конюшен стоял голый по пояс Тек. В огромных руках болталась железная цепь.
— Какие новости? — прогудел великан.
— Ничего. Ожидаем.
— Ты взаправду станешь делиться премудростью с этими убийцами?
— Мы будем делать то, что должны.
— Сеф, многим из наших это не по душе. Говорят, если ты обучишь азешцев, они спалят нас прямо в постелях.
— Этого не случится. Ручаюсь. — Сефер тронул конюха за плечо.
Тек жевал свой ус. Лалли вынырнула из-за спины отца. В руках девочка зажимала розовый ломтик мяса.
— Это что у тебя? — великан сгреб дочь и поднял к лицу в пригоршне громадных ладоней.
— Окорок. — Лалли вертела куском возле отцовского носа.
Сефер и Керрис пошли дальше. Две тени скользили перед ними в пыли, длинные на коротких карликовых ножках.
На площадке упражнялись в поединках на ножах мужчины и женщины. Некоторые вели схватку безоружными. В пыли валялся длиннющий деревянный меч. Эмет, тот, что пострадал еще в прошлом набеге и встретил шири по приезде, ходил среди сражающихся. Останавливал, что-то пояснял и переходил к другой паре. Наверное, он был здешним мастером.
— А где шири? — крикнул Эмет вместо приветствия.
— Идут следом.
— Никаких известий о бандитах?
Соперники опустили оружие, прислушиваясь. Сефер покачал головой.
В конце улицы они свернули к роще. Сефер легонько обнял Керриса, направляя на тропу, но тут же убрал руку. Словно знал, что его спутник не любит прикосновений чужих. Может быть, и знал.
— Школа — ваша идея. Мне Кел сказал.
— Сама школа — моя, а идея — его.
— Как это?
— Он приехал из Ванимы в звании шири, а у нас не было места ни для совершенствования в его искусстве, ни для изучения волшебства. Вот он и предложил.
Роща встретила их густым и пряным хвойным ароматом. Тропинка среди замшелых стволов стала совсем узенькой. Свет дня уступил лесному сумраку. Между темными деревьями показалась крыша Танджо в чешуе серебристой черепицы. Дорожка упиралась в зеленый лужок, окруженный подковообразным зданием, напоминавшим замок. На траве был выложен круг из белых камней, а в центре помещалось изображение Хранителя. Керрис поостерегся его разглядывать.
— Образ Хранителя напоминает постигающим волшебство, что их власть от него и они служат только ши, — сказал Сефер.
— А дом напоминает мне Торнор. Там, правда, нет садов.
— В Кендре-на-Дельте немало похожих зданий с внутренним двориком и садами вокруг.
— Этот город вам знаком?
— Случалось там бывать. Я не в восторге от больших городов, а моя сестра живет там с семьей. Она из черного клана.
— Мой наставник из Торнора тоже был ученым.
— Кто? Сестра могла с ним встречаться.
Керрис поправил пояс.
— Жозен. Он уехал с юга больше двадцати лет назад.
— Тогда они с Керен не могли познакомиться. Входи же.
Серебристые стены Танджо покрывали записи изречений, выполненные на южный манер. В каких руках отыскал их Сефер? «Входи с миром, живи в гармонии», — прочел Керрис. Желобки резных букв покрывала красная краска. Сефер разувался. Сквозь желтые стекла в переднюю проникал дневной свет. Дальше был холл, из которого вело несколько дверей. Сефер отворил одну.
— Сюда.
Керрис очутился среди света и тишины. Две стены покрывало красное дерево, в одной было проделано большое окно, тоже желтое. Боковые стены были совершенно белыми. Керрис подошел и ощупал поверхность, гладкую, прохладную, проминающуюся под рукой.
— Это — особая бумага, — сказал Сефер. — Ее доставляют из Кендры-на-Дельте. Прочность достигается соединением размоченных древесных волокон и шелковых нитей. Натянув эту бумагу на деревянную рамку, можно получить экран любых размеров и очень легкий.
На поверхности экрана можно было различить вкрапления, чуть отличающиеся по цвету. У Элли были похожие ленточки в волосах. Керрис потер пальцем одно пятнышко, думая, что на холодном севере никогда не будет бумажных стен.
На полу по тростниковым циновкам были разбросаны подушки. В углу стоял маленький столик, а на нем — глиняный кувшин.
Вот и я добрался до цели, сказал себе Керрис. Здесь буду обучаться колдовству, здесь мои родные, тут моя родина. Он уселся на пол.
— Я готов.
Сефер сел перед ним, скрестив ноги.
— Что тебе известно о твоем даре?
— Название — внутренняя речь. И то, что я могу читать мысли других, значит — мыслечтей.
Сефер рассмеялся.
— Керен выражается так же. Видно, что наставником у тебя был ученый. Скажи, как это происходит?
— Я могу… — Керрис задумался. — У меня получается проникать в чужое сознание, соединяться с ним…
— Опиши подробнее.
Керрису было неловко. Человек перед ним так хорошо знал то, в чем сам он плохо разбирался и путался.
— Когда это захватывает, я перемещаюсь в чужое тело, становлюсь его совладельцем. Когда соединение не так сильно, кажется, что слышу мысли, будто они высказаны.
— Когда это началось?
Керрис вспомнил и покраснел.
— Мне было тринадцать. Я спал и, не просыпаясь, очутился в сознании Кела. Проснулся тут же…
— Испугался?
— Да. Думал, что помешался. Потом это случилось снова, потом еще… Я стал понимать содержание видений, но не мог ими управлять. Знал только, что вреда они не причиняют.
— Ты быстро понял, чей мозг открывается тебе?
— Не сразу, но довольно скоро.
Сефер сидел, сложив руки на коленях.
— Не ты первый, кому дар внутренней речи передан по наследству. Иногда бывает, что родные братья или сестры получают различные таланты.
— Как мама и дядя Ардит?
— Или как я и Керен. — Сефер потрепал его по щеке. — Совсем не помнишь своей мамы?