Анджали посмотрела на него смеющимися глазами:
— Таких пустоголовых и неуклюжих, как ты, пускают на царскую виману?
Гандхарв вспыхнул от оскорбления, но ответил с достоинством:
— Я могу посещать виману Шакры в любое время даже без наставника. У меня есть ключ и разрешение.
— Лжешь! — поддела его Анджали.
— Нет, это правда, — убеждал Коилхарна.
— Тогда покажи мне виману господина Шакры? — произнесла Анджали невинно.
Коилхарна побледнел так же мгновенно, как краснел до этого, а Хема и Ревати дружно вскрикнули.
— Что, испугался? Боишься, уличу тебя во лжи? — спросила Анджали, посмеиваясь.
Гандхарв прикусил нижнюю губу и уставился куда-то в сторону.
— Так бы и сказал, что соврал, — Анджали зевнула, прикрыв рот ладонью.
— Нет, не соврал! — внезапно решился Коилхарна. — Приходи ночью к павлиньему саду, я покажу тебе виману.
— Конечно же, она не придет! — возмутилась Ревати. — Нам запрещается бродить ночью вне школы.
Хема промолчала, глядя на Анджали во все глаза.
— Боишься? — обрадовался Коилхарна.
— Нет, — резко ответила Анджали, и на лице ее появилась улыбка, не предвещавшая ничего хорошего. — Я приду. Только и ты приди, не испугайся.
Вызов был брошен, и гандхарву ничего не оставалось, как его принять.
— В полночь, когда часы на площади зазвенят, — сказал он. — Когда придешь — свистни.
— Вот еще! Стану я свистеть. Я хлопну в ладоши. Три раза.
На том и порешили, и Коилхарна, мокрый после вынужденного купанья, уходил, оглядываясь через каждые два шага. Анджали кивала ему, с необыкновенно благостным видом.
— Ты ведь это не всерьез, — сказала Ревати, собирая цветы. — Ты ведь не пойдешь ночью в павлиний парк.
— Пойду, — легко ответила Анджали.
Хема шумно задышала, но проситься с подругой не осмелилась.
— Если тебя поймают, то изгонят на землю, — голос Ревати пресекся от страха перед подобной судьбой. — Одумайся!
— Не поймают, — беззаботно шевеля пальцами ног, Анджали опрокинулась на спину, как будто разговор шел о вечернем чае и сладостях.
— Наша Анджали ничего не боится, — Хема смотрела на подругу с завистью и благоговением. — Расскажешь потом, что увидишь?
Ревати горестно застонала, удрученная неразумностью подруг. Но спорить было не в ее правилах. Девушки оделись, собрали лилии и пошли к хижинам учениц.
В назначенный час Анджали была в павлиньем парке. Она тайком улыбалась, вспоминая, как подруги провожали ее. Ревати лила слезы, Хема дрожала от страха и возбуждения. Уходя из тростниковой хижины, Анджали казалась себе отважной героиней. Она закуталась в черную ткань, как героиня спектакля, идущая на тайную встречу с возлюбленным, и миновала ворота школы незамеченной. Улицы города были пустынны, в домах горели лампы, зажигая окна разноцветными огнями — красными, синими, желтыми — под цвет занавесей. Из дворца Читрасены доносилась музыка и пение. Там праздновали полнолуние. Впрочем, там праздновали каждый день — благо, что повод для веселья можно было и не искать.
Оказавшись в зарослях безлюдного парка, Анджали порастратила храбрости, но отступать не собиралась. Она сама не знала, почему ее так властно тянет к виманам богов. Они были для нее не просто притягательны, ей казалось жизненно важным побывать там. Словно они скрывали некую тайну, которую непременно нужно было разгадать.
Когда водяные часы на площади огласили Тринаку мелодичным звоном, Анджали несколько раз глубоко вздохнула, успокаивая пустившееся в пляску сердце, и трижды хлопнула в ладоши.
Сначала было тихо, и девушка успела почувствовать досаду и облегчение, оттого, что глупец Коилхарна обманул и не пришел. Но вдруг кусты смородины зашелестели, и физиономия гандхарва показалась среди листвы.
— Долго мне ждать? — презрительно выпятила нижнюю губу Анджали. — Веди, если обещал!
— Я уже давно здесь, — сказал он, боязливо оглядываясь. — Пойдем?
Анджали сделала небрежный жест рукой, предлагая ему указывать дорогу.
Они прошли парк и свернули к бывшему дворцу господина Шакры, который теперь пустовал, так как царь богов со своим двором переселился в Амравати, но не дошли до дворца, а свернули в ашоковую рощу.
Здесь среди кокосовых пальм стояла огромная вимана. Луна освещала ее сбоку, серебристый свет лился по гладкой, как шелк, стене. Вимана напоминала затаившегося светло-серого слона — такая же огромная и грозная.