— Женщины, подобные тебе, используют такие книги как косметику или украшения, — презрительно бросил он. — Они для вас не больше чем интеллектуальный фетиш. Вы относитесь к ним, как к своей помаде или пудре. Они значат для вас не больше, чем безделушки в ваших шкатулках для драгоценностей. Я презираю таких женщин, как Ты.
Я испуганно смотрела на него снизу вверх. Мне была непонятна его враждебность. Мне даже показалось, что в нем бушевала какая-то дикая ненависть ко мне, или некой женщине, которую он видел во мне. Меня пугало его нежелание понять меня. Похоже, он не верил и не признавал, что у меня мог быть подлинный интерес к этим книгам, к их истинной ценности и красоте. Безусловно, в их приобретении мною, присутствовал некий элемент тщеславия, но, все же, я была уверена, что также было в этом и нечто подлинное. Должно было быть!
— И у тебя осталось в голове хоть что-нибудь из прочитанного? — осведомился мужчина.
— Думаю да, — ответила я.
— Значит, у тебя имеется понимание тех цивилизаций, о которых там говорится? — поинтересовался он.
— Некоторое, — признала я.
— Возможно, что вскоре тебе это пригодится, — ухмыльнулся мужчина.
— Я не понимаю, — сказала я.
— Впрочем, в любом случае, такие книги, для тебя теперь в прошлом, — сказал он.
— Я не понимаю вас, — повторила я.
— Там, где Ты вскоре окажешься, они тебе просто не понадобятся, — продолжил он говорить загадками.
— Я не понимаю вас, — уже почти простонала я.
— Такими понятия более не будут частью твоей жизни, — пояснил он. — Да и твоя жизнь будет сильно отличаться от того к чему Ты привыкла.
— Я не понимаю, — испуганно прошептала я. — Объясните мне, что Вы имеете в виду?
— Несомненно, Ты относишься к тому виду женщин, у которых имеются некоторые претензии на интеллектуальность, — сказал мужчина, и, не дожидаясь моего подтверждения своих слов, спросил: — Ты считаешь себя умной женщиной?
— Да, — не задумываясь, ответила я.
— А вот и нет, — засмеялся он.
Я растерялась и промолчала, не зная, что сказать.
— Но надо признать, что в тебе, несомненно, присутствует капля некой формы разума, — заметил он. — Своеобразной, мелочной, мерзкой формы.
Я сердито уставилась на него.
— И поверь мне, тебе придется напрячься и использовать каждую частичку той капли, если, конечно, Ты хочешь остаться в живых.
От этих его слов злость в моем взгляде превратилась сначала в замешательство, я потом и в испуг.
— Ненавистная шлюха, — вдруг выплюнул мужчина.
Я дернулась всем телом от его эпитета, как от удара. Моя кожа ощутила легкое воздушное прикосновение шелковой ткани, а колокольчики на моей лодыжке жалобно звякнули.
— Да, — кивнул он, сверля меня злобным взглядом, — ты одна из тех «современных женщин», кичащихся своими претензиями на интеллектуальность. Я вижу тебя насквозь. Ты одна из них, тех, кто грезят унижением и уничтожением мужчин.
— Я не понимаю того, о чем Вы говорите, — призналась я.
— Не волнуйся, существуют способы поставить таких женщин, как Ты на их законное место, — усмехнулся мужчина, — способы сделать их не только абсолютно безопасными, но даже лучше, превратить их в изящных, полезных и восхитительных существ.
— Я не понимаю того о чем Вы говорите, в чем меня обвиняете и чем угрожаете! — попыталась протестовать я.
— Не смей мне врать, шлюха, — рявкнул он.
Не в силах выдержать и ответить на его оскорбления, я опустила голову и уставилась в пол. Движение сопровождал перезвон колокольчиков на моей лодыжке. Какой несчастной я себя чувствовала в этот момент.
— Интересная я на тебе одежда, — вдруг сменив тему, сказал он уже более спокойным голосом. — Она отлично демонстрирует твои прелести.
Я испуганно подняла на него глаза.
— Конечно, она несколько длиннее, чем необходимо, не столь аккуратна, как могла бы быть. Подол следовало скроить покороче, дабы не скрывал твои бедра, а декольте — поглубже. Ну, и как я уже определил раньше, ткань следовало выбрать более прозрачную.
Уже не ожидая от этого странного незнакомца ничего хорошо, я со страхом ожидала продолжения. И оно последовало.
— Снимай это, — приказал он.