Я застонала от нехорошего предчувствия.
— Нет, — весело засмеялся мужчина.
Я вскрикнула от счастья и прижалась к нему губами, с радостью и облегчением.
— Для вас Я буду тысячей рабынь! — заявила я.
— Да, — кивнул мой господин. — Будешь. За этим я прослежу, даже не сомневайся.
— Да, Господин, — радостно сказала я, и нежно поцеловала его снова.
— Вот когда мы доберемся до моей виллы, я и решу окончательно, оставлю ли я тебя или продам, — сообщил он.
— Господин? — попыталась возмутиться я.
— Возможно, Ты попытаешься быть такой, чтобы я решил оставить тебя, — заметил он.
— Господин может быть уверен, что я приложу все усилия для этого, — заверила я его. — Я буду искренне стараться быть приятной для него во всех отношениях!
— Думаю, тебе понравится на моей вилле, — предположил Тэйбар. — Она, конечно, небольшая, но весьма милая. Там есть маленький внутренний дворик с белыми стенами. Крыльцо выходит на небольшую долину. Место там тихое и укромное, прекрасно расположенное и спрятанное среди холмов. Я ухожу туда время от времени.
— Я буду стараться служить моему господину очень хорошо в таком месте, — заверила я Тэйбара.
— Вот в таком месте, и будет весьма уместно для рабыни написать свою историю, — сказал мужчина.
— Вы, правда, хотите, чтобы я это сделала, Господин? — поинтересовалась я.
— Признаться, пока не решил, — пожал он плечами.
— В первом доме моей неволи, — вспомнила я, — мне прокололи серию инъекций. Но мне так и не сказали от чего они. Это были прививки против каких-то местных болезней?
— Я знаю, что Ты имеешь в виду, — кивнул Тэйбар. — Нет, они были не от болезней. Это стабилизирующие сыворотки. Мы даем им даже рабыням.
— А для чего они? — полюбопытствовала я.
— Ты не знаешь? — несколько удивился он.
— Нет, — призналась я.
— Это — открытие касты врачей, — сообщил мужчина. — Они определенным образом воздействуют на тело.
— Но, какова их цель? — не отставала я от него.
— Есть ли что-нибудь особенное, что тебя поразило больше всего в людях населяющих Гор? — осведомился Тэйбар.
— Их жизненная энергия, здоровье, молодость, — перечислила я.
— Это — последствия стабилизационных сывороток, — пояснил он.
— Я не понимаю.
— Ты навсегда сохранишь свою юность и красоту, моя соблазнительная рабыня, — улыбнулся мой господин. — Таково — желание рабовладельцев.
— Я не понимаю, — испуганно сказала я.
— Старение, это физический процесс, как и любой другой, — объяснил он. — Соответственно, он доступен для физического влияния. Безусловно, это — довольно тонкий и сложный процесс. Потребовалась тысяча лет, чтобы разработать такие сыворотки. Наши врачи рассматривали старение, как болезнь, иссушающую губительную болезнь, и боролись с ней как с болезнью. Они расценивали старенье, скажем, не как проклятие, наказание или как нечто неизменное и необъяснимое, а как, своего рода, проблему, восприимчивую к физическим средствам. Приблизительно пятьсот лет назад они создали первые стабилизационные сыворотки.
— Но чем я смогу расплатиться за такое! — пораженно выдохнула я.
— Для тебя вопрос оплаты не стоит, — сообщил Тэйбар. — Их дают тебе как животному, как рабыне.
— Господин, — в благоговейном ужасе прошептала я.
— Не бери в голову, — отмахнулся он. — В случаях с женщинами с Земли, такими как ты сама, они отнюдь не бесплатны.
— Господин? — не поняла я.
Он взял мой ошейник обеими руками и пошевелил его так, чтобы я смогла почувствовать, как прочно и непреклонно он был заперт на моей шее.
— Для такой женщины, как Ты, их цена — ошейник, — объяснил мне Тэйбар.
— Да, Господин, — прошептала я.
В этом смысле у сывороток действительно была своя цена. Мы все заплатили за них своими шеями. Со странным чувством, я вдруг поняла, что, даже если я того не желала, даже если бы я страстно хотела иного, моя юность и красота теперь навсегда останутся свежими и соблазнительными для гореанских рабовладельцев. И никуда мне от этого уже не деться! Это было своего рода еще одним «ошейником».
Я вздрогнула, осознавая каков мог, в конечном итоге, быть реальный эффект стабилизационных сывороток.
— Что случилось? — поинтересовался мужчина, заметив мое состояние.
— Ничего, Господин, — заверила я его.
Я не осмеливалась развить мысль о сыворотках. Я боялась понять их эффект. А вдруг, мой хозяин ошибался! А вдруг я неправильно его поняла? Уж лучше думать о чем-нибудь другом!
— Господин, — сказала я.