Заметив на себе взгляд одного из мужчин, сидевших напротив, я вдруг осознала, что имела неосторожность, позволить моим коленям излишне сблизиться. Я торопливо расставила ноги настолько широко, насколько только мне позволили верёвки на моих щиколотках. Именно так и следовало стоять мне, кейджере, перед свободным мужчиной. Он довольно улыбнулся, а я, смутившись, опустила голову.
Маленький мужчина, всем своим видом показывая, своё неудовольствие, хромая, вернулся на прежнее место и сел на корточки перед одеялом, напротив вожака этих пяти мужчин.
— Двадцать пять! — повторил он. — И мясо, намного больше мяса!
Было заметно, что он сердится, причём почти с того самого момента, как эти пятеро появились, из-за деревьев. Вероятно, он рассчитывал сразу получить оговоренную заранее сумму, но, как выяснилось, эти люди сочли целесообразным при данных обстоятельствах, не только поторговаться, ни и провести, или, сделать вид, что решили провести, тщательный осмотр предложенного товара.
Украдкой подняв голову, я наткнулась на пристальный, насмешливый взгляд мужчины сидевшего напротив меня. Я тут же снова уставилась в землю, вспомнив как меня, связанную, стоящую на коленях и беспомощно притянутую к жерди, корчило от его прикосновения! Рабочие туники Мины и Кары вначале откинули назад за плечи, а потом и сорвали. Обрывки верхних частей их туник теперь свисали позади с их запястий. А порванные остатки нижних частей одежды, висели внизу животов девушек. Теперь их прекрасные груди, линии талий и начало расширения бёдер были выставлены напоказ. Затем, юбки Мины, Кары и Тупиты, а также наши с Телой рабские набедренные повязки были подняты, возможно, чтобы проверить, удалены ли у нас волосы или выбриты, или не скрывались ли под тканью некие дефекты. В целом нас бесстыдно исследовали со всех сторон, особенно, с интимных. Мы были рабынями.
— Двадцать пять! — снова повторил невысокий торговец.
Этот коротышка, как мне показалось, был родом из Тарны. Это — город расположенный далеко на северо-востоке от Венны, и знаменитый своими серебряными рудниками. Так же, кстати, как и Аргентум, в котором я когда принадлежала Тиррению из Аргентума, служила в качестве приманки. Обычно мужчину уроженца Тарны можно опознать по двум жёлтым шнурами, примерно по восемнадцать дюймов длиной каждый, свисающим с пояса. Такие шнуры подходят для того, чтобы связать женщине руки и ноги. Постоянно наблюдая такие шнуры, женщина не может не понимать, что они в любой момент могут быть использованы для того, чтобы поместить её во власть мужчины. Значение этих шнуров, по-видимому, как-то связано с историей Тарны. Интересно, что в Тарне, предположительно, почти нет свободных женщин. Кроме того, говорят, что особенностью женского рабства в Тарне является то, что в город редко доставляют рабынь из других мест, как и вывозят оттуда своих. Эти рабыни — это их собственные женщины, которых, кажется, мужчины держат в неволе, причём в неволе очень серьезного вида. Даже если рабыня попросит, чтобы её продали из города, ей обычно в этом отказывают. Складывается впечатление, что рабство женщин в Тарне было не обычным гореанским рабством, а чем-то другим, в некотором смысле довольно отличающимся от стандартной неволи. Похоже, что оно было наложено на женщин города в качестве наказания, как будто, они были приговорены к нему. При этом, как это ни странно, и едва ли могло бы ожидаться в месте с такими суровыми порядками, самим городом управляет Татрикс. Её имя, как говорят, — Лара. Кроме того, как это ни парадоксально, первый министр Тарны, который стоит лишь на одну ступеньку в городской иерархии ниже Татрикс, вообще не из высшей касты, и весьма низкого происхождения. Я слышала, что его зовут — Крон, и он из касты кузнецов. Всё это, на мой взгляд, делает Тарну очень необычным городом. И при этом, сам город весьма хорошо защищён. Кстати, многие говорят, хотя, возможно, в шутку, что серебро Тарны может быть даже надёжнее серебра Аргентума, который является союзником Ара. А ещё говорят, что один мужчина Тарны стоит десяти уроженцев большинства других городов. Несмотря на то, что это, скорее всего не так, это заявление обычно не оспаривается, и воины из Тарны считаются одними из самых опасных противников на Горе. Весьма показательно то, что оплата наемников из Тарны обычно выше, чем у остальных. Многие наёмные компании используют их в качестве кадрового состава и офицеров.
— Нет, — стоял на своём бородач, сидевший на корточках с другой стороны одеяла, напротив хромого коротышки.
Невысокий мужчина, кстати, на поясе не носил два шнура Тарны. Это намекало на то, что, если он когда-то и был гражданином Тарны, то теперь этого гражданства был лишён. Возможно, он был изгнан из города. Бородатый мужчина в насмешку над ним, возможно несколько жестоко, напомнил о шахтах. Может быть, он когда-то в них трудился? Если так, то это предполагало, что он, скорее всего, когда-то был рабом или каторжником. В таком случае, он, конечно, не стремился вернуться в те места. Возможно, именно в шахтах он был ранен, изуродован и он приобрел особенности своей походки.
— Да! — выкрикнул коротышка.
— Слушай, я не хочу надолго задерживаться в этой местности, — сказал бородач. — Этим утром мы заглянули в лагерь Пьетро Ваччи. Там очень обеспокоены загадочным исчезновением второй девки подряд. Могут начать поиски. Кроме того, в лагере появился человек со слином. Он пришёл со стороны Венны вчера вечером.
— Есть кое-кто пострашнее слина, кто может идти по следу, — заявил низкорослый мужчина.
— Не боишься слина? — несколько скептически спросил бородач.
— Нет, — бросил коротышка.
— И кого же можно бояться больше, чем слина? — осведомился вожак пятерых мужчин. — Разве что ларла?
— Есть кого, — усмехнулся коротышка.
— Людей, наверное, — усмехнулся бородатый.
— Иногда, — кивнул коротышка, тревожно оглядываясь.
— Твой товар — кувшинные девки, — презрительно заявил бородач, — в лучшем случае, рабыни чайника и циновки или прачки.
Справа от меня задохнулась от возмущения Тупита. Её можно понять, ведь она была «первой девкой» в очень популярной таверне Брундизиума. Впрочем, она тут же сжалась и затихла, похоже, испугавшись, что, возможно, привлекла к себе их внимание. Конечно, рабыня часто хочет привлечь к себе внимание мужчины, но иногда она изо всех сил старается избежать оного. В такие мгновения она надеется, что хозяин, по крайней мере, официально, не будет замечать её. Встречу с его плетью, приятной не назовёшь. Уж очень болезненные воспоминания остаются от такой встречи. И кстати, хотя я, в отличие от Тупиты, смогла сдержаться, но тоже кипела от негодования. Я была первой, по крайней мере, какое-то время, в некоторых списках в банях Брундизиума. А ещё я была первоклассной танцовщицей, и если верить отзывам мужчин, одной из самых лучших в Брундизиуме! Видели бы они, как я извивалась в ногах мужчины в алькове, облизывая и целуя их, медленно двигалась вверх, чтобы потом, встав перед ним на колени, жалобно, с надеждой глядя на него снизу вверх, целовать, облизывать и умолять его о большем. Думаю, что они не были бы столь категоричны, оценивая меня, как простую «кувшинную девку». Уверена, что и Тела в тот момент была крайне рассержена. В конце концов, мало того, что она когда-то была богатой свободной женщиной, из благородной семьи и занимала высокое положение в обществе прекрасного города Лидиуса, так после её захвата и быстрого унижения до полной и безоговорочной неволи, была признана настолько красивой, настолько соблазнительной и желанной, что была выбрана из числа многих женщин для прямоугольника красного шёлка в палатке Аулюса. Не сомневаюсь, что Мина и Кара не были очень довольны услышанными эпитетами. Ведь красоту обеих нельзя было проигнорировать даже на первый взгляд. Уверена, что они обе хорошо знали об этом, и полагали что, вероятно, уйдут с торгов не за гроши. Будь в умах этих мужчин изначально какие-либо сомнения относительно нашей желанности или потенциала, то эти сомнения, должны были рассеяться после их тщательной экспертизы, которой мы все были подвергнуты. Чего им ещё было нужно, использовать нас для своего полного удовольствия? Может, они хотели отвести нас домой на недельку в порядке эксперимента!