— Займись завтраком, — приказал мне Тэйбар.
— Да, Господин.
Не прошло и ана, а я уже стояла на коленях около его дорожного мешка. Мужчина окинул внимательным взглядом место, где был разбит лагеря, и погасил огонь. Потом несколькими ударами ноги закидал кострище землёй. Закончив этот последний штрих, Тэйбар обернулся и посмотрел на меня. К моему удивлению в его взгляде не было раздражения, скорее в его глазах читалось веселье.
— Ну что Тука, надеюсь, вчера вечером Ты удовлетворила своё любопытство? — осведомился он.
— Да, Господин, — шмыгнув носом, ответила я.
Получается, что он понял, что и зачем я делала! Значит, у меня нет, и не может быть никаких тайн от этого мужчины? Неужели мои мысли столь же открыты для него, как в моё тело?
— Полагаю, Ты извлекла урок из этого? — поинтересовался Тэйбар.
— Да, Господин, — прошептала я.
— Говори, — потребовал он.
— Я извлекла свой урок из произошедшего, Господин, — чётко проговорила я.
— Отлично, — кивнул мой хозяин. — Уши тебе прокололи, значит, с тобой всё не так плохо.
— Я счастлива, если даже такой малостью я могу доставить удовольствие моему господину.
— Мы подберём для тебя подходящие серьги, — сообщил Тэйбар, — но, сама понимаешь, у такой низкой рабыни, как Ты, они не будут дорогими.
— Да, Господин.
— Кроме того, — усмехнулся он, — мы же не хотим, чтобы тебя украли из-за ценности твоих серёжек.
— Нет, Господин, — ответила я, широко улыбаясь.
— Ты опасная женщина, — заметил мой хозяин. — В тебя запросто можно влюбиться.
— Господин! — выдохнула я.
Тэйбар подошёл к тому месту, где я стояла на коленях и, присев рядом со мной, принялся рыться в своём мешке. То, что он достал оттуда, заставило меня вскрикнуть от удивления и радости.
— Господин! — воскликнула я, увидев в его руке крошечную горстку алого шёлка
Это же было то самое платьице, по его словам пригодное только для рабыни, которое я лично скроила для себя на Земле, задолго до того, как узнала о том, что существуют Гор, или Тэйбар, или возможность оказаться в ошейнике.
— Возможно, оно немного длинновато, — заметил мой господин, рассматривая его в руках, — можно бы ещё сделать разрезы по бокам, да и декольте следует сделать глубже, а вот с тем, что оно не прозрачное уже ничего не поделаешь, но, тем не менее, это — весьма привлекательный предмет рабской одежды. Возможно, когда-нибудь, если я вдруг решу позволить тебе одежду, скажем на ан или около того, я снова увижу, как оно на тебе смотрится.
Тэйбар видел меня в нём однажды, в библиотеке, когда я стояла на коленях перед своими похитителями. Существование этого крохотного платья, спрятанного среди моих вещей, конечно, показало им, что я была рабыней, просто в тот момент ещё не порабощенной законным образом.
— Вы принесли его с Земли! — радостно сказала я. — Вы не уничтожили его там!
— Возможно, время от времени, на моей вилле, я позволю тебе надеть это, или кое-что поменьше, когда Ты будешь мне служить.
— Я люблю Вас, — вздохнула я. — Я так люблю Вас!
И я с грустью проводила взглядом столь памятный мне лоскут алого шёлка, снова спрятанный в мешке.
— Я люблю Вас! — сказала я.
— У меня тут есть кое-что ещё, — сообщил мужчина с загадочной улыбкой.
— Господин? — спросила я, вытянув шею от любопытства, наблюдая, как он снова роется в своём мешке.
— Узнаёшь их? — осведомился Тэйбар.
— О, Господин! — восхищенно, воскликнула я.
— Это те самые колокольчики, в которых Ты танцевала в библиотеке, — сообщил он.
— Да, Господин! — улыбнулась я.
— Возможно, Ты помнишь, что мы оставили их на тебе, даже когда Ты была уже полностью раздета, — напомнил Тэйбар. — Всё просто, в темноте они должны были помочь следить за тобой.
— Да, Господин!
— Такие вещицы оказываются весьма полезными украшениями рабыни, — пояснил мой хозяин, — они выдают каждое её движение.
— Да, Господин! — не могла не признать я.
Я не забыла, что, когда меня в библиотеке уложили на стол, незадолго до того как прижать к моему лицу прорезиненную маску, через которую мне ввели препараты лишившие меня сознания, шёлк, использовавшийся в качестве символического кляпа, должного дать мне понять, что от меня ожидают тишины, был извлечён из моего рта и отложен в сторону. Насколько я помнила, колокольчики тогда положили сверху на шёлк. Тэйбар сохранил и то и другое!
— Возможно, иногда, Ты будешь носить их, — пообещал он.
— Да, Господин! — обрадовалась я.
Каким правильным казалось мне то, что я должна буду служить ему в таких вещах привезённых с Земли, здесь на Горе.
Тэйбар спрятал шнурок с колокольчиками обратно в мешок. В качестве последнего штриха, мой господин вынул из своего мешка плеть и поднёс к моим губам. Конечно, я незамедлительно поцеловала её тугую кожу. Сразу после этого Тэйбар убирал плеть от моего лица и спрятал обратно в дорожный мешок. Мужчина встал и, сделав несколько шагов к краю лагеря, остановился, обернулся и нетерпеливо посмотрел на меня. Поняв намёк без слов, я вскочила на ноги и забросила его мешок за спину. Он и вправду был не тяжёл, вот только цепи чувствительно воткнулись в спину. Некоторые из этих уз я уже опробовала. Кроме того там лежала плеть, попробовать которую, мне тоже пришлось, и не скажу, что мне это понравилось. А ещё я услышал, тихий звон колокольчиков донёсшийся изнутри мешка. Здесь, на Горе, их однозначно называют рабские колокольчики.
— Я люблю вас, Господин! — сказала я Тэйбару. — Я люблю вас, мой Господин!
Но господин только пожал плечами.
— Господин, — окликнула я его.
— Да, — отозвался мужчина.
— Мне будет разрешено рассказать о том, что со мной произошло? — спросила я. — Должна ли я буду написать свою историю?
— Не знаю, — пожал плечами Тэйбар. — Я не уверен, полезно ли будет для женщин Земли узнать об этом.
Я замолчала. Признаться, я тоже была в этом не уверена.
— Ради чего бы ты хотела сделать это? — поинтересовался он.
— Я? — пораженно переспросила я.
— Да, — кивнул мужчина.
— Думаю, что мне хотелось бы рассказать об этом моим сестрам на Земле, — неуверенно ответила я.
— Ты думаешь, они поверят тебе?
— Не думаю, — покачала я головой.
— А Ты сама, до того, как на собственном опыте узнала всё это, поверила бы? — уточнил мой господин.
— Нет, — признала я.
— Вот и они не поверят тебе, по крайней мере, большинство из них, — заметил мужчина.
— Ну и пусть, — пожала я плечами. — Мне всё равно. Не думаю, что это действительно важно. Возможно, так даже лучше. Я не знаю. Но, мне кажется, для меня самой важно рассказать обо всём со мной случившимся.
— Возможно, — кивнул Тэйбар.
— Итак, Господин разрешит мне написать мою историю? — поинтересовалась я.
— Возможно, — уклонился он от прямого ответа. — Я не уверен. У меня пока нет никаких определённых мыслей по этому поводу.
— Да, Господин, — кивнула я.
— Я ещё не решил, — добавил Тэйбар.
— Да, Господин.
Мужчина повернулся и зашагал из лагеря. А я задумалась, замерев на месте. Обнажённая женщина, с клеймом на бедре, ошейником на шее и дорожным мешком за спиной. Я задумалась над тем, поверят ли женщины Земли моей истории. Скорее всего, нет, решила я. Но, с другой стороны, какое это имело значение? Возможно, будет даже лучше, если они не поверят этому. Не думаю, что их жизнь станет легче, узнай они, о существовании мира, такого как Гор, с его ошейниками, предназначенными для них, с его рабовладельцами, которым они должны были бы бескомпромиссно служить. Но в любом случае, дорогие сестры, жаждете ли Вы ошейника, или боитесь его, он реален.
Мой господин обернулся.
— Следуй за мной, — скомандовал он по-гореански.
Мне потребовалось мгновение, чтобы перейти с английского языка на гореанский.
— Да, мой Господин, — ответила я уже по-гореански, и на некотором расстоянии, последовала за ним.
Мы должны были выйти на дорогу, и держать путь на юг. Где-то там, к северо-востоку от Ара, скрытая среди холмов, находилась его вилла.