К середине апреля «Три сестры» уже были почти готовы для представления на сцене. Установили декорации, добились слаженного звучания оркестра, до мелочей отработали все танцевальные номера. Все шло ровно и спокойно. Слишком спокойно… Об этом Мишель подумала уже после того, что произошло…
Несчастье случилось в первый весенний день. Сибелла и Ролан репетировали па-де-де перед всей труппой. Это был великолепный танец, очень красивый и оригинальный. По замыслу Димпьера, он олицетворял святость и целомудрие в отношениях между мужчиной и женщиной. Мишель подумала, что если любовь действительно так прекрасна, то для нее стоит жить на свете.
Номер заканчивался эффектной высокой поддержкой. Ролан поднял Сибеллу, простиравшую руки к небу, и, подержав несколько мгновений высоко над головой, уже собирался опустить ее. Но вдруг закачался, потерял равновесие и выронил балерину. Сибелла вскрикнула и упала на пол. Все бросились к ней. Но девушка продолжала стонать, на лбу у нее выступил холодный пот. Димпьер коснулся пальцами колена Сибеллы. Она громко закричала и потеряла сознание.
– Боже мой, – прошептал Арно, – бедняжка сломала ногу…
На всех лицах отразился ужас и сострадание к так неудачно упавшей подруге. И лишь в глазах Дениз Мишель прочитала олимпийское спокойствие и даже… Нет, в это было невозможно поверить! Но в них мелькнула радость!
Когда Сибеллу унесли, Мишель, Мари и Кафе о Лэ сгрудились в дальнем углу и принялись обсуждать происшедшее.
– Я уверена, что Ролан намеренно уронил Сибеллу! – покраснев от негодования, воскликнула Мишель. – И сделал это по наущению Дениз. Если бы вы видели ее лицо, когда Арно объявил, что Сибелла сломала ногу!
Мари со вздохом положила руку на плечо Мишель:
– Думаю, ты права. Но как это доказать?
– Мари дело говорит, – мрачно отозвался мулат. – Все мы отлично знаем, что от Дениз можно ждать любой подлости. Они с Роланом вполне могли подстроить то, что случилось. Однако доказать это невозможно. Кроме того, подняв шум, мы непременно сорвем премьеру нового балета и, может быть, угробим хороший спектакль. А Дениз – дублерша Сибеллы и знает партию. Пусть она и не создаст настоящего образа, но спектакль выручит. Мы должны это признать.
Мишель чуть было не сказала, что знает партию не хуже Дениз, а уж что касается создания образа… Но в последний момент сдержалась. Ведь друзья могли подумать, что в ней просто-напросто говорит зависть! Хотя это было и не так. Или же не совсем так…
В том, что Ролан нарочно уронил Сибеллу, Мишель не сомневалась. И ее сердце переполняло негодование. Ведь эта мерзавка Дениз пользуется несчастьем Сибеллы!
Тем временем репетиции возобновились с Дениз в главной роли. Мишель старательно танцевала свою партию. Но ее мысли были далеко… Ее очень огорчало, что Димпьер не понял случившегося, а Мари и Кафе о Лэ оказались слишком осторожными и нерешительными. Неужели в мире искусства подлость – обычное дело? И нужно всегда быть начеку?
Дни становились все теплее. На деревьях набухли и начали лопаться почки, распустились цветы. В труппе Димпьера тоже чувствовалось оживление. Правда, большинство артистов продолжали сочувствовать сломавшей ногу Сибелле. Но все же говорили в основном о близкой премьере балета «Три сестры».
Мишель была, наверное, единственной, кто не принимал участия в общем ажиотаже. Несчастье с Сибеллой, очевидное равнодушие балетмейстера и даже ее лучших друзей к случившемуся – все это нанесло сильный удар по иллюзиям девушки. Она не могла не думать о Сибелле и большую часть свободного времени проводила с ней. Мишель заботилась о подруге, старалась как-нибудь развлечь, поднять ее заметно упавшее настроение. Но в глубине души очень сомневалась, что Сибелла когда-нибудь снова сможет танцевать. Уже не говоря о том, чтобы остаться прима-балериной. Но больше всего Мишель угнетала безнаказанность виновников несчастья.
На репетициях она постоянно наблюдала за Дениз. Та же чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Обладая высокой техникой, Дениз без труда освоила партию Виолетты. Единственное, чего ей по-прежнему не хватало, так это души…
Так обстояли дела, когда пришло письмо от Маклевена, в котором Ян напоминал Мишель о ее обещании приехать весной в Шотландию. И на этот раз девушка серьезно задумалась над его приглашением.
Сидя у себя в комнате с письмом Яна в руках, Мишель вдруг почувствовала, что очень скучает по нему и безумно хочет видеть. Она вспомнила, с каким восторгом Маклевен описывал суровую красоту шотландской природы. И ей захотелось увидеть все своими глазами. А главное, сменить обстановку. Мишель уже надоели безвкусная пышность и лицемерие французского королевского двора, богатство, которое ее окружало в доме мадам Дюбуа, постоянные занятия и репетиции. Случай с Сибеллой поселил в душе девушки настороженность и недоверие к окружающим. Ей мучительно захотелось поехать в суровую северную страну, подышать свежим воздухом, отдохнуть от душной и гнилой атмосферы французской столицы. И она поедет!
Вопрос решен! Ее партию в новом балете отлично сможет станцевать Мари. Конечно, будет нелегко уговорить Арно. Но надо постараться!
А что скажет Андрэ? Эта мысль застала ее врасплох. Он, конечно, будет против подобной авантюры… Мишель задумалась. Но в конце концов, почему Андрэ должен диктовать ей, как жить? Это она должна решать сама! А потому, хочет он того или нет, она поедет в Шотландию! А для начала напишет Яну, чтобы он ждал ее.
Зима была для Анны ужасной и тянулась, казалось, бесконечно. Погода стояла отвратительная. Было холодно и сыро. Большую часть времени приходилось проводить дома. Даже Рождество на этот раз не принесло радости. Кортни так и не вернулся. И даже ни разу не написал. Анна постепенно начинала терять надежду на его возвращение.
Единственным светлым пятном в ее жизни была весть о том, что Жюль Дейд осужден за убийство Майкла Вернера и повешен. Но для одинокой Анны это было слабым утешением…
Она не могла бы точно сказать, когда впервые задумалась о поездке в Париж. Вероятно, в январе, вскоре после казни Дейда. К тому времени Анна получила три восторженных письма от Мишель и два от Андрэ. Оба сообщали, что Мишель отлично себя чувствует и успешно делает карьеру балетной танцовщицы. Особенно красочно описывался триумф Мишель в Фонтенбло, где она танцевала перед самим королем. Одним словом, все шло как нельзя лучше!
Видимо, именно тогда у Анны в голове и зародилась мысль о поездке во Францию. Правда, созревала она очень медленно. Только в марте, проснувшись как-то утром, Анна вдруг подумала: а почему бы ей действительно не поехать в Париж, не навестить дочь и Андрэ? Тем более что она чувствовала: Мишель уже никогда не вернется в Малверн. Правда, наступала весна. Надо было думать о севе. Но разве Джон не справится один? Он очень опытен и безукоризненно честен.
Анна решила посоветоваться с верным слугой. Пригласив Джона в тот же день к себе в кабинет, она сказала:
– Я как-то уже говорила, Джон, что могла бы на время доверять вам управление плантацией. Тогда вы ответили, что не хотели бы брать на себя такую ответственность, в том числе и из опасения, как бы соседи не стали смотреть на меня косо из-за чернокожего управляющего. Сейчас я хотела бы вернуться к тому разговору. Обстоятельства складываются так, что мне придется уехать. Ненадолго.
Может быть, месяца на четыре. Во всяком случае, ко времени уборки урожая я обязательно вернусь.
Джон молчал. Анна посмотрела на него умоляюще и взяла за руку:
– Джон, мне совершенно необходимо уехать. Вы же сами видите, как я устала от того, что произошло у нас прошлой осенью, и от долгой зимы. Было бы неплохо немного опомниться и отдохнуть! Кроме того, хочется повидаться с Мишель…