Не помню. Почему?
"Вспомнишь".
"Кто ты?"
"Я тебе уже ответила - часть тебя. Более сильная часть".
- Жалобы на что-то есть? - спросил Карл.
- Я, я могу встать? - дрожащим голосом спросила его, глядя в другую от лекаря сторону.
- Если жалоб нет.
Я уже встала, но вдруг вспомнила, что всё чаще глаза подводят.
- Зрение иногда подводит.
- Как это проявляется?
Я описала.
- Вы одевайтесь, - разрешил лекарь, видя, что я продолжаю сидеть на простыне и дрожать.
Надела своё сценическое платье да в шаль закуталась.
После чего мне закапали в глаза белладонну и потом долго рассматривали светящейся штучкой. Видно, допотопная вещичка. У мамы такая тоже была.
Лекарь попросил войти Эжена.
- Ну что?
- Если не брать в расчёт стёртые ноги и чрезмерную худобу, а также её глаза, то Варенька здорова.
- Что со зрением?
- Вот с ним - худо. Может наступить полная или частичная слепота.
Как же так? Не может этого быть!
- И ничего сделать нельзя?
- Увы. С современными "достижениями" ничего. Оперировать не возьмусь.
Мой ухажёр поджал губы. Недоволен?
- Благодарю, Карл!
- Не стоит. Обращайся!
Когда мы уже уходили и Эжен пожал руку Карлу, услышала тихое:
- Она девственна!
- Спасибо. Я зайду вечером.
- Заходи.
Мы вышли на улицу, сели в карету. Эжен назвал кучеру адрес.
- Куда мы теперь?
- К модистке.
- А это кто?
- Мастерица одежды.
- А...
- Вы удовлетворены осмотром?
- Нет.
Я закусила губу. Значит, зря я мучилась с выбором и угрызениями совести. Теперь вернут меня обратно учителю. Но стало отчего-то обидно. Именно мне.
- Но со зрением ничего не поделаешь.
Я вдохнула поглубже, велев себе успокоиться.
На руку опустилась шершавая ладонь.
- Боюсь, выступать вы слепой не сможете. Во всяком случае, в Большом. Так что о карьере танцовщицы придётся забыть. А пока - наслаждайтесь своими танцами.
- Хотите сказать, что наш договор в силе? - не поверила я.
- А разве что-то изменилось? Ваше зрение не влияет на ваше очарование.
- И что вы во мне нашли? - буркнула себе под нос. Ну, правда, замухрыжка.
- И правда, что?
Он вдруг рывком поднял меня и усадил к себе на колени.
Вытянул шпильки из моих волос, позволяя им упасть на плечи.
- Кто вам стриг волосы?
- Парикмахер, - уточнять, что один человек из труппы, оттачивающий своё мастерство на наших волосах, не стала. Всему учились мы сами, разве что танцах обучал Этьен.
Старик скривился:
- Слишком короткие.
Волосы были чуть ниже плеч. И что ему не нравится? Раньше у меня даже под горшок были.
Его лицо оказалось напротив моей груди. Руки же скользнули по щеке, шее, заставляя меня всю сжаться.
И в следующий миг он притянул моё лицо к своему, впиваясь поцелуем.
Мой первый поцелуй. Хотелось вырваться из его объятий и забиться куда-то в угол.
Прервался так же неожиданно, как и начался.
- Так не пойдёт, ты слишком зажата.
- Но...
- Давай так: сейчас ты меня поцелуешь. Сама. Только представь кого-то, кто тебе нравится хотя бы.
А мне никто никогда не нравился. Этьен был красив, но вызывал во мне лишь отвращение. Мужчин труппы я не воспринимала как привлекательных, ведь их знала и ничего хорошего в них не видела.
Я скользнула по карим глазам своего почти любовника, носу-картошке, губам...
"А при близком рассмотрении он вполне ничего, если не видеть этих морщин, которые напоминают о его возрасте".
"Не буду я целоваться!"
"Тогда наслаждайся!"
И она осмелилась. Точнее тело перестало слушаться, а губы его всё приближались. Я даже зажмурилась. Чмокнула, но меня тут же обхватили сильные руки, одна в области талии, другая - придерживая затылок. Я неумело прикоснулась, а его губы, в противовес рукам, ответили нежностью и неожиданным наслаждением.
А целоваться он умеет. И что таить, мне понравился этот поцелуй. Именно мне, не ей. И даже борода и усы не кололись, а ведь раньше я считала иначе.
И только я стала наслаждаться ощущениями, как ощутила сильное жжение на груди. Попыталась отстраниться, но мне не позволили. От боли даже слёзы на глаза навернулись. Когда же жжение прошло, и я смогла вырваться из плена его рук, села напротив, всхлипнула, борясь с обидой, и бросила с упрёком:
- За что? - в том, что виноват он, я ничуть не сомневалась. Обманул меня.
"Но ты ведь сама решила, что один старик лучше, чем кто-то из труппы или вообще множество мужчин".
"Да, но я думала, он - хороший, порядочный. Лучше чем кто-то из труппы. А он обманул. Предал моё доверие!"
- Это метка. Твоя защита от посягательств на жизнь и честь, - пояснил старик.
Что он сказал? Метка? Где-то я слышала это слово. Давно когда-то. И это что-то связано с...
- Вы - маг? - удивлённо признала я.
- Громко сказано, милая. Сейчас за такие слова могут сжечь на костре. И тебя в том числе, как спутавшуюся со мною.
- Но метка от вас не защищает.
- Так моя ж! - гордо молвил он.
Странно, но сейчас я не испытывала к старику отвращение. Лишь раздражение и обиду. А ещё обречённость. Я попала-таки в паутину, расставленную этим пауком. И пути назад уже нет.
"Ну вот и смирись. И наслаждайся!"
"А ты молчи!" - велела этому второму Я.
Решила отвлечь свои мысли вопросом:
- А тот, на ком применят метку не подаст на вас жалобу в церковь?
- Не сможет. Метка затуманивает разум обидчика, как только он начинает думать о тебе, мысли и желания тут же испаряются.
- А если кто другой увидит, как действует метка?
- Действие метки незаметно для окружающих.
- Вы об этих гарантиях говорили?
- Да. Ты - только моя. Поняла? Измен я не прощаю, как и предательства, - в его голосе сквозил металл, хотя тон был тихим и обманчиво ласковым.
Предательства? Хм. А сам только что разве не предал моё доверие?
- Если б я хотела иметь много мужчин, то достаточно было сбежать от Этьена. Но я согласилась с вашими условиями. Не ради денег и достатка. Не нужны они мне, хотя пользоваться ими и приятно. А только ради того, чтобы у меня был единственный мужчина, - признаться оказалось легче, чем успела об этом подумать.
- Хорошо, - хмыкнул он. - Иди сюда, - и похлопал по своим ногам.
Что ему вновь надобно? Ему будто всё мало! Неужто решил добить? Заупрямиться? Попробовать испытать его терпение?
- Снимай эту пачку.
- Что? - не поверила я. Образ порядочного старика трескался, будто зеркало.
- Могу помочь. Или ты не поняла, о чём речь?
- Поняла, - буркнула в ответ. - Тут холодно.
- Ничего страшного, скоро согреешься!
Я вновь покраснела.
- А если я откажусь? - спросила осторожно. Ну вот и новое рабство, новый хозяин. Только Этьен не насиловал. А этот... этот... Слёзы брызнули из глаз. Дура! Сама виновата! Продалась этому старику! Попробовать сбежать? И не буду изменять, но... - я бросила взгляд на дверь.
- И не думай! А то узнаешь, что бывает за неповиновение.
Хочу ли испытать его наказание? Я всхлипнула, начиная паниковать. Пожалуй, не стоит его злить. Кто его знает, какими способностями он обладает!
- Может, отвернётесь?
- Нет.
Я отвернулась и начала раздеваться. Ведь про то, что должна к нему лицом находиться, речи не было.
Разделась, догола.
Он встал, подошёл ко мне, развернул к себе лицом рывком за талию. Скользнул по телу беглым взглядом.
- Кожа да кости.
- Какая есть, - огрызнулась в ответ.
- Можешь дерзить, имеешь право, - ответил снисходительно.
Я покрылась мурашками. Холодно.
Его руки скользнули по груди, заставляя отчаянно краснеть. По телу разливалась волна жара. На левой груди, там, где недавно жгла метка, красовался красный ожог, в виде солнышка. Он прикоснулся к покрасневшей коже, и она засветилась и жечь перестала, зато принялась расползаться по всему телу.