— Я знаю, это много, чтобы принять. Просто подумай об этом. Хорошо? Ты заканчиваешь примерно через двадцать минут, так?
Киваю головой, но не поворачиваюсь, не желая, чтобы он увидел на моем лице обнаженное желание того, что он предлагает. Он целует бок моей головы и сжимает мое бедро.
— Я буду ждать тебя снаружи в своей машине и отвезу тебя домой, хорошо?
Снова киваю и опускаю голову, пока он уходит. Когда я вижу, как он выходит из ряда, я глубоко вдыхаю воздух и прижимаю руку ко рту, а затем выпрямляюсь и отбрасываю все свои проблемы маленькой девочки, которая хочет, чтобы ее любили, в сторону. Делаю шаг назад от эмоций и физических аспектов всего этого и мысленно все прокручиваю. Как бы они мне ни нравились, эти мужчины опасны. Каждый из них был небрежен и невнимателен ко мне в прошлом.
Они не из тех, кто любит отношения. Если я соглашусь на что-то подобное, что-то большее, чем просто физические отношения, я знаю себя достаточно хорошо, чтобы понять, что я влюблюсь в них по уши. К чему это приведет, когда один или все они устанут от меня? Сейчас я для них странная девушка, которая держит их на расстоянии и не предъявляет требований. Возможно, в этом часть моей привлекательности для них. Когда у тебя полно женщин, бросающихся к твоим ногам, та, которая говорит тебе "отвали", будет выглядеть как вызов, как запретный плод в некотором смысле. Когда они получат меня, всю меня, как я могу быть уверена, что блеск не сотрется, и они не пойдут дальше?
Заканчиваю опустошать свою тележку, погрузившись в раздумья. Могу ли я доверять им? Должна ли я им доверять? Стоит ли немного времени, когда я буду чувствовать себя желанной и окруженной заботой, той боли, которая придет, когда они закончат со мной? Черт возьми! Дело даже не только в этом. Если я соглашусь на отношения с ними, мне придется рассказать им, кто я на самом деле. Моя фамилия несет большой вес и багаж. Смогу ли я доверить им это? Я просто не знаю.
Ставлю последнюю книгу на полку и, когда начинаю толкать свою тележку обратно к стойке регистрации, слышу их.
— Шлюха.
— Шлюха.
— Отвратительная шлюха.
Медленно поворачиваю голову и вижу Ванессу и двух ее подруг за одним из учебных столов. Они смотрят на меня с мерзкими ухмылками на лицах. Не обращая внимания на двух других, нацеливаюсь на Ванессу, наши глаза сталкиваются и задерживаются. Просто смотрю на нее, не говоря ни слова. В прошлом я всегда пряталась, чтобы защититься от ее злобных, неприятных слов, но теперь что-то во мне изменилось.
Прошло более десяти лет с тех пор, как она стала моей сестрой. Все, чего я хотела за все это время, это быть принятой и любимой ею и ее матерью. Я дала им так много власти за эти годы. Власть причинять мне боль, принижать меня, наносить удары по моему хрупкому одинокому сердцу. Джуд думает, что это она положила клубнику в шампанское, которое вызвало мою аллергию, но я отмахнулась от этого, не в силах поверить, что она могла сделать что-то настолько опасное, независимо от того, насколько сильно она меня недолюбливает.
Чем дольше между нами длится переглядывание, тем больше тяжесть, которую я несу, начинает подниматься. И когда она первой опускает глаза, тяжесть полностью покидает меня. Все обиды, боль и желание, чтобы она и ее мать стали для меня настоящей семьей, уходят. Она - ничто, они - ничто, и я наконец-то свободна. Может быть, Тейт прав. Может быть, мы должны создать свою собственную семью, если та, в которой мы родились, не работает.
Отворачиваюсь и толкаю свою тележку к столу, не давая Ванессе задеть меня. Мой мужчина... мужчины... ждут меня.
Собираю свою сумку и натягиваю пиджак, машу коллеге, говоря, что мне пора, и выхожу из здания. Ищу машину Тейта на огромной стоянке, но меня отвлекают, когда я слышу слабый звук чьих-то оскорбительных криков. Кутаюсь в куртку, нервно дергаю головой по сторонам, пытаясь определить, кто это.
— Чертова бесполезность... пустая трата моего чертового времени и денег... никогда ничего не добьешься... такая чертова киска... делай, что я говорю...
Легкий ветер доносит до меня лишь обрывки сказанного, но этого достаточно, чтобы я в гневе сжала руки в кулаки в варежках. Как кто-то смеет так разговаривать с другим! Никто не заслуживает такого оскорбления. Наконец я замечаю красный свет стоп-сигналов Тейта и двигаюсь в том направлении, готовая попросить его выйти и поискать беднягу, которого оскорбляют словами, но как только моя рука касается ручки двери, я понимаю, что это он разговаривает по телефону в своей машине.
— Здесь кто-то есть, мне нужно идти, папа.
Я в шоке смотрю через окно на Тейта, когда он нажимает кнопку на приборной панели, завершая звонок, который шел из динамиков машины. Папа? Это его отец говорил такие вещи? Резко открываю дверь и почти запрыгиваю на пассажирское сиденье.
— Тейт...
— Не надо! Сави, пожалуйста, просто не надо. Я... это не твое дело. Я не хочу об этом говорить.
Заставляю себя проглотить гневные слова, которые хотят выплеснуться из меня, и вместо этого снимаю варежку и тянусь к его руке с хрупкой улыбкой.
— Поехали домой. Сегодня моя очередь готовить ужин.
От облегчения, которое омывает его смущение, мне хочется заплакать, но я молчу, пока он кивает и берется за руль. Мы едем в тишине, только радио играет на низкой громкости, пока он не проезжает мимо поворота к нашему дому.
— Куда мы едем?
Он бросает на меня взгляд, но выражение его лица по-прежнему не читается.
— Я веду тебя на свидание. На настоящее свидание, не для показухи.
Нервно глажу руками свою простую юбку. Не знаю, почему после того, как этот мужчина побывал руками в моей самой интимной зоне, реальное свидание с ним заставляет меня нервничать.
— Я не совсем одета для таких вещей. Если ты отвезёшь нас домой, я могла бы...
Он снова бросают взгляд в мою сторону, но на этот раз я вижу, что он хмурится.
— Нет, ты идеальна такой, какая есть. По-моему, ты прекрасна, детка.