– Говорил, хотя знал, что врачи уже поставили на ней крест, – продолжил он глухим голосом, – никто не хотел возиться с алкашкой. Ее просто оставили догнивать последние дни. А мой старик потчевал меня светлыми сказками. Не хотел, наверно, слушать мое нытье. Просто врал, не подумав, что в день похорон я окажусь неготовым.
– Так и получилось? – тихо спросила я.
Ден медленно кивнул, глядя прямо перед собой.
– Так и получилось. Когда я увидел гроб, словно в ледяную прорубь нырнул. Не мог поверить, что это правда. Даже когда заглянул в него.
Я сглотнула, представив себе маленького мальчика, который до последнего верил, что мама жива. Потом зажмурилась, вспомнив кое-что еще, и простонала:
– Черт, какая же я дура! Прости меня. Я же тебе про маму столько дерьма в школе наговорила…
– Это ничего, Вика, – ровным тоном отозвался Ден. – Ты же не знала. Никто не знал. Но теперь ты знаешь, поэтому пойми меня. Я не стал бы врать тебе, если бы услышал, что твой отец при смерти. Я бы помог тебе подготовиться. Но это не так. Твой старик пойдет на поправку, и у вас все будет хорошо.
Я оставалась сидеть неподвижно и слушать его голос.
– Вика… – я почувствовала, что Ден наклонился ко мне, и открыла глаза. Его лицо было очень близко, хотелось коснуться его губами.
– Ты поэтому психанул, когда узнал, что я не призналась про гипермаркет?
Он прищурился.
– И поэтому тоже.
Я промолчала и повернулась на сиденье, откинувшись затылком на подголовник. Ден выпрямился, завел мотор и тронул машину с места. Тяжесть давила мне на грудь, едва позволяя дышать.
– Я никогда не говорила папе, что люблю его, – произнесла я.
– У тебя еще будет такая возможность, – приглушенно отозвался Ден, сосредоточившись на дороге.
– Я не уверена, что смогу ему это сказать вслух. Вообще, всегда была уверена, что не люблю его. Он меня раздражал своими вечными придирками. Словно я виновата, что родилась не сыном, а дочерью. Но сегодня поняла, что все равно его люблю.
Ден молчал и не смотрел на меня больше.
– Это ведь всегда так? – спросила я скорее у самой себя, чем у него. – Мы по-настоящему понимаем, что любим, только когда потеряем человека?
Он пожал плечами.
– Я поняла, что люблю тебя, только когда ты ушел.
На его губах заиграла кривая ухмылка.
– А как же Антон?
Я вздохнула и с трудом выдавила из себя:
– Думала, что он может тебя заменить. Но нет. Не смог. Каждый раз, когда мы с ним… когда у нас с ним что-то было, я представляла, что это ты. По-другому просто не могла.
Оу. Неужели я сказала это?!
Вот теперь Ден повернулся и уставился на меня своими глазищами так, что я испугалась.
– Смотри на дорогу, а то вмажемся куда-нибудь.
Он послушно перевел взгляд от моего лица. Я могла лишь гадать, какие чувства вызвало в нем услышанное признание. Впрочем, усталость навалилась с новой силой. Я лишь пообещала себе, что немного отдохну и поверю словам Дена о том, что все будет хорошо. Поверю в который раз, хоть уже и зарекалась так делать.
Из объятий сна вырвало прикосновение чего-то прохладного. Я встрепенулась, обнаружив, что Ден только что опустил меня на кровать. Двух секунд хватило, чтобы понять: мы – у него дома. Обстановку квартиры в стиле минимализма я бы ни с чем не перепутала. Работал кондиционер, поэтому темное шелковое постельное белье показалось на ощупь прохладным. Я узнала этот комплект, потому что сама его купила когда-то, решив внести разнообразие в спартанскую берлогу холостяка.
Ден заметил, что я пришла в себя, но ничего не сказал. Он занимался тем, что снимал с меня босоножки. Разобравшись с крохотными застежками, отбросил обувь к двери. Потом склонился, уперевшись руками в постель по обеим сторонам от меня.
– Отдыхай, – услышала я его тихий голос.
Меня переполняли странные чувства. Боль и тревога за отца смешивалась со страхом одиночества и отчаянным нежеланием отпускать Дена. Я боялась, что потеряю его, хотя видимых причин для этого в данный момент не было. Просто все в моей жизни настолько запуталось, что я не могла предугадать, что ждет за следующим поворотом судьбы.