Он обернулся и посмотрел на замок. Покачав головой, добавил:
- Уютным коттеджем на взморье это никак не назовешь. У твоего отчима оригинальные представления об отпуске.
Алексис рассмеялась.
- Это дом не для отпуска. Фред приезжает сюда работать. Или приглашает поработать других, - язвительно уточнила она.
Майкл присел меж покачивающихся маков и бурачника и обхватил руками согнутые колени. Глянул искоса.
- Это как?
Алексис села, позаботившись о том, чтобы не коснуться его, сорвала травинку и начала водить ею по земле.
- Ну, когда кому-нибудь нужно пожить спокойно. Поработать. Или прийти в себя.
Майкл прищурился.
- Как тебе?
Он слишком быстро все понимает. Пора бы ей это запомнить.
- Может быть, - согласилась Алексис. Ей удалось сохранить на лице каменное выражение, но смотрела она в сторону.
- Не исключено, что он нарочно вытащил тебя сюда, - развивал свою мысль Майкл. - Не для того, чтобы застелить постели и зарядить камины, а чтобы поработать. Вот только над чем? Рояль?
Алексис неуверенно хихикнула.
- Скорее, он хотел, чтобы я писала, - невольно вырвалось у нее.
Майкл убрал руки с коленей и повернулся к ней.
- Ты пишешь? - На его лице явственно обозначилась угроза.
- Музыку, - торопливо пояснила она и добавила для большей ясности: - Не слова, я не журналистка. Я уже говорила. Можешь не волноваться.
Теперь пришла его очередь рассмеяться.
- Да, в хорошее положение я попал бы, не правда ли?
- Не похоже, чтобы тебя это сильно волновало, - сказала Алексис, непонятным образом обиженная тем, что не представляет для него угрозы.
Его улыбка стала кривой.
- Нет. Ты забываешь о своих глазах, - загадочно пояснил он.
Алексис хотела было потребовать растолкования, но передумала. Она уже знала из опыта, что в словесной игре Майкл Слейн обходит ее на круг. А некоторые темы с ним вообще лучше не затрагивать, если хочешь уберечь свои тайны.
Тем временем он, будто очнувшись от грез, подпер голову рукой и взглянул на нее.
- И что же, по мнению отчима, ты должна написать здесь? - протянул он.
Алексис прикусила губу.
- Кроме него, пожалуй, об этом вообще никто не думает.
Твердо очерченные брови поднялись удивленно.
- Расскажи, - приказал он.
Но она помотала головой, взметнув рыжие волосы. Майкл наблюдал с трудноопределимым выражением на лице.
Наконец он произнес:
- Известно ли тебе, что ты настоящая леди Наоборот?
Она метнула в него возмущенный взгляд.
- Не вижу повода для такого заявления.
- Нет?
Он откинулся на траву, положив руки за голову и мечтательно глядя в небо. Несколько секунд Алексис не сводила с него раздраженного взгляда. Суда по тону, его не особо интересовал этот разговор.
- Что ты имеешь в виду? - потребовала наконец она.
- Ммм?
- Что я делаю наоборот? Почему я Наоборот? Он лениво потянулся.
- А потому, что ты делаешь то, чего не хочешь делать, и не делаешь того, что хочешь, - удосужился пояснить он.
Алексис потребовалось какое-то время, чтобы переварить это.
Потом она сказала сладеньким голоском:
- Какой ты умный. Надо полагать, ты знаешь, что я хочу делать.
Он ответил ироничным взглядом.
- Могу предположить.
Она чуть не заскрипела зубами. Сообразив, что это будет расценено как его победа, поскольку Майкл явно ее намеренно подначивал, Алексис успела остановить готовые сорваться с губ слова и, воинственно встретив его взгляд, спросила с вызовом:
- Ну?
Красивый рот произнес язвительно:
- Ты готова была вести этого монстра по испанским дорогам. Ты позволила мне ехать с тобой. Не хотела. Но позволила. Ты всячески сопротивлялась, но позволила. - Он одарил ее своей знаменитой кривой улыбкой, пронзавшей миллионы женских сердец. - Но я готов биться об заклад, что внутри тебя живет другая Алексис, желающая, очень желающая, но не решающаяся рискнуть и сказать, чего она хочет.
Она чувствовала себя будто под гипнозом. Смотрела на него, и злость таяла, как утренний туман. Было очень тихо.
Он неторопливо протянул руку и коснулся ее лица, повернув к себе.
- Разве не так? - мягко настаивал он. Она растерянно покачала головой.
- Да, - сказал он. - Ты можешь убежать от всего. Ты можешь убежать от всех нас, включая сво-его учителя. Но ты не можешь убежать от Алексис, которая в тебе.
И он с невообразимой лаской провел большим пальцем по нежной коже у нее на скулах. Заглянул в ее глаза глубоко-глубоко, будто мог рассмотреть запретные тайники ее души.
Алексис этот проницающий взгляд не испугал.
- Ты не знаешь меня, - слабо запротестовала она. Но ей самой было слышно, как неубедительно это звучит.
Майкл улыбнулся.
- Нет?
Алексис почувствовала, как твердый склон под ней превращается в изменчивую облачную зыбкость. Она уперлась ладонями в каменистую почву и вжимала их, пока мелкие камешки не вонзились в нежную кожу. Как легко, глядя в загадочную глубину этих карих глаз, пуститься в фантастическое путешествие. Дыхание ее участилось.
- Три ночи вместе, - задумчиво сказал он. - Не говоря уже о сегодняшнем похмелье…
- Нет! - взвилась Алексис. - И это не были ночи вместе. Не в таком смысле.
- Думаю, я сейчас ближе к тебе, чем любой другой мужчина, - продолжал Майкл, не обращая внимания на ее протест. - И думаю, ты именно сейчас пытаешься убежать от чего-то.
Он резко сел, глядя на нее.
- Этот случай с рукой? Значит ли это, что ты больше не сможешь играть? - допрашивал он. - Я поэтому не слышал, чтобы ты играла?
- Нет, - сказала она. - Вообще-то, врачи говорят, что я буду играть.
Он посмотрел испытующе.
- Но это только надежда?
Алексис будто заново испытала приступ былого ужаса.
- Пожалуй, да. Они… они не могли сказать точно, пока не сняли гипс. Но теперь говорят, что все будет в порядке. Я уже играла. И с каждым днем играю все больше. Пока мы ехали, просто не было возможности. А этим утром…
- У тебя голова раскалывалась, - подсказал он.
- Да, именно так, - смущенно призналась она. - Но я буду играть сегодня.
Он рассмеялся.
- Я не твоя совесть. Делай, что хочешь. На чем ты играешь?
- На флейте. То есть это мой основной инструмент. На рояле, конечно, тоже. На самом деле я более или менее владею всеми клавишными.
- Талант, - похвалил он, лукаво блестя глазами.
- А ты? Кажется, ты играл в одном из фильмов? - вспомнила она.
- Стучу на барабанах, - сказал он. - Ну и бренчал на гитаре, как все. Но не решился бы продемонстрировать это перед профессиональным музыкантом.
Алексис фыркнула:
- Безработные профессиональные музыканты не в счет.
- О, - выдохнул он. Глаза вдруг стали холодными и оценивающими.
У нее тотчас появилось тревожное ощущение, будто она о чем-то проговорилась.
- Так в чем же проблема? Почему ты без работы? Она смятенно лепетала:
- Ну не то чтобы совсем без работы. Я играю в паре мест. И учу детей, конечно.
- Не можешь продать то, что пишешь? - очень мягко произнес он.
Алексис дернулась как ужаленная.
- Или не пробовала до сих пор? - продолжал он более жестким тоном.
Алексис прошептала:
- Ты не понимаешь.
- Не понимаю? Отчим считает, что ты должна писать. А кто-то другой - кто-то, кому ты доверяешь больше, - говорит, что ты ни на что не годна. Ты не знаешь, кому верить, но по-прежнему хочешь писать музыку. Я не прав? - Его голос звучал почти печально.
Алексис почувствовала, как краска сходит с ее лица.
- Откуда ты знаешь? - едва слышно прошептала она.
Он кривовато улыбнулся.
- Милая, я там был, - сказал он с самоиронией. - Я смотрю в твои глаза и вижу там себя, как в зеркале. Я был на твоем месте пять лет назад и ни за что не хотел бы вернуться в те времена. Ты… - Он запнулся.